– Мне понадобилась передышка, – призналась Иден. – Последние три года были… тяжелыми.
При взрыве фугаса ей чуть не оторвало левую ногу, но она не собиралась рассказывать об этом Рейфу. Тяжело переживая расставание с ним, она вернулась в Лондон, чтобы посвятить всю себя карьере, и получила место репортера в одном из государственных изданий. Она была молода и свободна, и жизнь в большом городе должна была доставлять удовольствие, но с каждым днем ей все больше не хватало Рейфа, а бесконечные статьи о его любовных похождениях только усиливали ее страдания. Тогда Иден пришло в голову, что поездка в Африку к родителям поможет ей вычеркнуть его из памяти. Она не знала, что это изменит ее жизнь.
Нищета, которую она увидела, была просто ужасающей; территория страны напоминала огромное поле боя. Здесь не было времени думать ни о чем, кроме собственного выживания. Когда наступило затишье, Иден решила остаться, чтобы помочь мирным жителям начать все сначала. Даже сейчас ей было больно думать о них, но знать, что Рейф считает ее охотницей за состоянием, – еще больнее.
Иден сделала шаг назад, и Рейф тихо выругался, пытаясь держать под контролем свои эмоции.
– Я читал твои статьи и смотрел документальные фильмы, которые ты сняла, – сухо произнес он, вспоминая, как боялся за нее и проклинал собственную беспомощность. – Зачем тебе было нужно подвергать себя постоянной опасности? – Его голос был резким, глаза потемнели от гнева. – Если бы ты осталась со мной, я бы не позволил тебе уехать.
Иден усмехнулась.
– Но ведь это ты положил конец нашим отношениям, Рейф.
– Потому что ты спала с моим братом! – Он кипел от злости, губы сжались, глаза горели, словно угли. – Я не мог поверить, когда год спустя увидел твои репортажи. Решила искупить свои грехи? Лживая шлюха превратилась в мать Терезу!
– Ублюдок! – Иден отшатнулась от него, ослепленная слезами. Не смей плакать, приказала она себе.
Рейф разжал кулаки и положил руки на перила, с трудом удерживаясь от того, чтобы хорошенько не встряхнуть ее. Как многие другие, он читал статьи Иден о столкновениях между враждующими группировками. Его ужаснули рассказы о бедствиях, выпавших на долю мирных граждан, оказавшихся в эпицентре конфликта, но еще больше потрясло то, что Иден рисковала своей жизнью, чтобы помочь этим людям. Первым побуждением было вызволить ее оттуда, но он не имел права вмешиваться. Их отношения закончились, когда он застал Иден в объятиях Джанни, и Рейф проклинал себя за слабость, переключая телевизор с канала на канал в надежде увидеть ее.
Иден повернулась к нему лицом, и у Рейфа сжалось сердце. Под внешней искушенностью пряталась ранимость, которую он так хорошо помнил, и ему захотелось обнять ее и прижать к себе.
– Я не обязана стоять здесь и терпеть твои оскорбления. Ты не стал бы слушать, не правда ли, Рейф? Тебе кажется, что ты всегда прав, но меня это уже давно не волнует. Мне нечего стыдиться. Я знаю правду, и Джанни тоже ее знал.
Иден ожидала, что сейчас он обрушит на нее свой гнев, поэтому его молчание потрясло ее до глубины души. Рейф страдал. Он любил своего брата, и воспоминания о трагических обстоятельствах смерти Джанни причиняли ему боль.
– А что, если я готов все выслушать сейчас? – спросил он. – Говорить с Джанни уже слишком поздно, но…
– Ты опоздал, – холодно ответила Иден, хотя ее сердце разрывалось на части. – Четыре года – слишком долгий срок, так что, если тебя мучает запоздалое чувство вины, я рада.
На мгновение Рейф напрягся, но затем небрежно пожал плечами, словно ему было все равно.
– Маленький пушистый котенок превратился в дикую кошку, – сказал он, и Иден уловила в его голосе нотки веселья. – Не помню, чтобы ты раньше могла за себя постоять, cara.
– И ты умело этим пользовался, – горько произнесла она. – Ты знал, что я испытывала перед тобой благоговейный трепет. Я не могла поверить в то, что великий Рафаэль Сантини обратил внимание на заурядную девственницу из захолустного городка. Наверное, тебе льстило, что я из кожи вон лезла – только бы сделать тебя счастливым.
– Мне льстило, что ты меня хотела, – усмехнулся он, легонько проводя пальцем по ее щеке, затем по шее.
Он так сексуален! Даже время бессильно стереть воспоминания о том, как его чувственные губы касались ее губ, как у нее кружилась голова от экзотического аромата его одеколона. Но Иден не собиралась терять самоуважение и отпрянула.
– Мне доставляло огромное удовольствие заниматься с тобой сексом, но больше в наших отношениях не было ничего.
Его глаза сузились, в них появился опасный блеск.
– Не говори так, cara. Может, нам стоит начать все сначала?
Он, должно быть, пошутил, но хуже всего то, что она ощутила искушение. Наверное, у нее не все в порядке с головой.
– Никогда в жизни, – отрезала она, лениво улыбаясь.
Рейф знал, как заставить Иден взять свои слова назад. Стоило ему только подойти поближе и поцеловать ее, она перестала бы сопротивляться, но отчаяние, которое он уловил в ее взгляде, не позволило ему это сделать.
Ему не хватало Иден. Рейф пытался возненавидеть ее, убеждая себя в том, что она лживая тварь, но до сих пор каждое утро просыпался на рассвете и искал ее, а не найдя, испытывал мучительную боль.
Остановившись на пороге банкетного зала, Иден спросила:
– Позволь поинтересоваться, что ты делаешь в Уэллворсе? «Бембридж» – хороший отель, но есть и другие, гораздо ближе к Сильверстоуну.
– А тебе не приходило в голову, что я приехал сюда специально для того, чтобы найти тебя? – беспечно бросил Рейф.
Иден рассмеялась.
– Судя по тому, как прошла наша предыдущая встреча, это невозможно. Я же лживая шлюха, зачем меня искать?
– Может, я по тебе соскучился, cara mia, – мягко предположил Рейф, и Иден поразила теплота, с которой были произнесены эти слова.
– А мне кажется, что тебе просто больше не с кем лечь в постель, но, каковы бы ни были твои истинные причины, Рейф, меня это не интересует.
Когда Иден присоединилась к Невиллу Монктону, тот заметил, что она очень бледна.
– С тобой все в порядке, Иден? Я уже собирался тебя искать.
– Прости… у меня ужасно болит голова. Я вызову такси.
– Не надо, я отвезу тебя домой. В любом случае я все равно уже собирался уходить.
– Какой чудесный день, – весело сказал Невилл Иден, подъезжая к дому ее родителей. – Ты знаешь особняк под названием Дауэр-Хаус? Год назад его купил застройщик и полностью отреставрировал. Последние два месяца он был в моем списке зданий, сдающихся в аренду, и сегодня нашелся человек, который готов его снять.
Иден вяло улыбнулась и сделала вид, что ее это интересует.
– Там будет жить семья? Дом довольно большой.
Нев покачал головой.
– Нет, его сняла какая-то организация. Кстати, как прошло интервью с Рейфом Сантини? Вы довольно долго пробыли с ним на террасе. Ты получила то, что хотела?
– Нет, я не узнала ничего нового, – тихо ответила Иден, вылезая из машины. Она не собиралась рассказывать Неву о разговоре с Рейфом. Она все еще не могла прийти в себя после того, как обнаружила, что ей так и не удалось забыть его. Все эти годы она тщательно возводила баррикады вокруг своего сердца, а он с легкостью их разрушил, стоило им только встретиться вновь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
