– А, пропавший жених.
– Пообедаем вместе?
– Почему бы и нет? – без колебаний ответила Джози. Сколько свиданий отменила она ради него?
– В час? – предложил он.
– Идет. – Так отвечать она научилась у него. – Не будем терять времени.
– На старом месте, – сказал он.
– Конечно.
– Ты верный друг.
– Это мое несчастье, – заметила Джози. – Я приколю к шляпе алую розу, чтобы ты узнал меня.
– В этом нет необходимости.
– Мы не виделись целую вечность, жених.
– Ты преувеличиваешь.
– Мне одеваться?
Он засмеялся:
– Мы же сначала пообедаем, а что будет дальше, я не знаю.
– А я знаю, – сказала она. – Учти, я полюбила шампанское.
– Что еще ты успела полюбить? Я попрошу положить это в ведерко со льдом.
Теперь настал ее черед смеяться. У Джози был удивительный смех – тихий, девичий. Он всегда очаровывал и поражал Майкла, потому что не соответствовал ее облику – Джози производила впечатление неприступной, надменной женщины. Она была его постоянной, многолетней привязанностью, если допустить, что он мог привязаться к кому-то, кроме Трейси. Их не связывали никакие обязательства. Когда Майкл звонил ей после месячного перерыва, она говорила без тени обиды в голосе: «А, вспомнил про Джози». Простая, но весьма эффектная девушка, она приехала в Нью-Йорк из Алабамы, быстро сделала сногсшибательную карьеру, позируя для журналов, вышла замуж за богача, удачно развелась и, как она говорила о себе в тех случаях, когда кто-то пытался вернуть ее на путь истинный, наслаждалась с тех пор каждым мгновением жизни. «Я – страховочная сетка, – со смехом сказала она как-то Майклу, – натянутая под канатом, на котором балансируют многие семьи».
Майкл опустил трубку, посмотрел на телефон и заколебался, подумал, не лучше ли перезвонить, извиниться за свой необдуманный порыв, сказать, что им не стоит встречаться. Но он не сделал этого и, сам того не ведая, подписал в эту минуту смертный приговор своему браку с Трейси.
– О, – удовлетворенно выдохнула она, поглаживая его нежно после любви, которой они предавались в ее затемненной, обставленной на алименты спальне, – о, такая знакомая, дорогая территория. Я рада, что ты сегодня не сломал себе шею и будешь цел хотя бы до следующей субботы.
Он рассказал ей об утреннем прыжке. Она неоднократно бывала с ним на летном поле в качестве зрителя и, чтобы порадовать Майкла, однажды сама совершила прыжок, правда, не затяжной. Джози занималась с Майклом серфингом в Монтоке при весьма сильной волне. Тем не менее она называла себя трусихой, испытывающей страх перед высотой и водной стихией.
– Я – из тех идиоток, – призналась как-то Джози, – что стараются быть приятными партнерами по развлечениям; меня не раз называли своим в доску парнем. Если я когда-нибудь найду мужчину столь же богатого, как мой бывший супруг, и столь же симпатичного мне, как ты, то в мгновение ока перестану быть своим в доску парнем. Я рада нашему свиданию, молодожен, даже если это всего лишь короткий отпуск.
– Перестань называть меня молодоженом.
– Твоя жена – тоже свой в доску парень?
– Не в таком смысле.
– Ты всегда так проводишь субботы или это исключение из правила?
– У меня нет устоявшейся традиции насчет суббот.
– Как складывается семейная жизнь?
– По-разному.
– Закаленная сталь, – сказала Джози. – Не имела счастья познакомиться с твоей женой, но кое-что слышала о ней от общих знакомых.
– Не будем говорить о моей жене, – попросил он. – У тебя все в порядке?
– У меня все в порядке, – отозвалась она, положив свою длинную, тонкую, сильную ногу на лодыжку Майкла. – Я могу рассчитывать в дальнейшем на новые субботние звонки?
– Время покажет.
– Да будут благословенны субботы, – усмехнулась Джози. – Тебе удастся выкроить время, чтобы снова покататься со мной на лыжах или серфе?
Она была спортивной девушкой, стремящейся испытать в жизни все, хотя и отказалась от прыжков с парашютом.
– Я получила представление, – сказала тогда Джози, – с меня достаточно. Мне казалось, что мои груди поднимаются так высоко, что вот-вот задушат меня.
Но это была ее единственная жалоба в отношении спорта. Она всегда была готова провести с Майклом
