– Майкл, может быть, мне сесть за руль?
– Да заткнись ты, ради Бога! – закричал он, и Трейся умолкла.
К концу поездки у Майкла тряслись руки, на лице выступили капельки пота, от усталости он валился на руль. Затормозив у дома родителей, он посидел минуту молча. Трейси тоже не торопилась выходить из машины.
– Прости меня, – шепнул он, – прости меня.
– Ну что ты, – ответила она ровным голосом, потянулась и поцеловала его.
Дома Трейси приготовила для Майкла ванну и, пока он отмокал в горячей воде, принесла ему бокал мартини.
– Видно, – сказал он, пытаясь пошутить, – мне следует чаще ругаться. Я уж и мечтать перестал о таком обхождении.
– Пей не спеша, – сказала она. – Повторения не будет. И отныне машиной управляю я.
– Идет, – согласился Майкл. – Чертовски хорош этот мартини.
– «Чертовски»?
– Беру слово назад.
Не многовато ли запретов, подумал он.
Она села на низенькую табуретку возле ванны, в которой лежал Майкл. Искрящаяся радужными пузырьками пена ласкала его тело – Трейси добавила в воду специальную жидкость.
– Майкл, – сказала она, глядя, как муж потягивает мартини. – Мне кажется, тебе следует обратиться к психоаналитику.
– О, – вырвалось у Майкла, – Маккейн на самом деле позвонил тебе в ту субботу.
– Да, он звонил, – сказала Трейси. – Он беспокоился о тебе. В священников, раввинов и гуру я не верю, но психоаналитик – разумная идея. Мне не хотелось говорить об этом, но ты давно уже ведешь себя весьма странно, тебя просто не узнать.
– Несколько часов психоанализа, и я снова тот беззаботный шалопай, за которого ты вышла замуж.
– Ты никогда не был беззаботным шалопаем, – уверенно сказала Трейси. – И я не думала так, выходя за тебя замуж. Мне кажется, ты нуждаешься в помощи. Во всяком случае, попытаться стоит.
– Помощь, – сказал он. – «Дорогой мистер Сторз, – Майкл пытался пародировать венский акцент, – вы ненавидели свою мать, чувствовали себя отвергнутым вашим отцом, потому что он умер, когда вы были ребенком. Теперь вы подсознательно отождествляете жену с матерью, успехи в учебе породили ожидание успехов в жизни, которое не реализуется в вашей нынешней работе, прыжки с парашютом и т. п. – символическая попытка освободиться от запретов и обид, что глубоко засели у вас в голове. Классический пример из учебника. Вы должны понять все это, а поняв, адаптироваться. Пятьдесят долларов, будьте любезны». Хотя теперь, наверно, из-за инфляции плата возросла.
Трейси вздохнула:
– Как всегда, твой ум тебе не впрок.
– Я читал те же книги, что и врач.
Майкл одним глотком допил мартини и опустил бокал на пол возле ванны.
Трейси механически подняла его и рассеянно повертела в руках.
– Майкл, может быть, он сумеет проникнуть глубже, и ты поймешь, почему стремишься к смерти. Обед через пятнадцать минут.
Она быстро встала и вышла из ванной, унося бокал. «Нет, милая, – подумал Майкл, – современные шаманы мне не помогут. Жизнь не любит классических примеров из учебника».
Следующий день выдался пасмурным, ненастным, но у Майкла и мистера Лоуренса на утро была запланирована прогулка на лодке, они сели в машину и поехали в гавань, где стояла двадцатифутовая яхта, названная в честь Трейси. Остальные члены семьи не любили плавать, поэтому мужчины, надев теплые свитера и непромокаемые куртки, отправились одни, а к часу обещали вернуться. Даже глубокая, защищенная, всегда спокойная гавань пенилась маленькими барашками. Майкл недоверчиво посмотрел на воду.
– Не слишком ли ветрено, Фил? – спросил он.
– Я ходил и при худшей погоде, – ответил Лоуренс. – Целую педелю жду случая спрятаться от женского общества.
Он был страстным, опытным моряком и всегда искал компаньонов для плавания.
– Ну раз так… – неуверенно сказал Майкл.
Они освободили лодку, Лоуренс ловко выкатил ее из дока, спустил на воду и на подвесном моторе отогнал от берега. Перед горловиной, которая соединяла гавань с широкими просторами залива, Лоуренс заглушил движок, они подняли грот, Майкл натянул кливер. Яхта накренилась и быстро пошла вперед. В заливе штормило, и Майкл сказал:
– Фил, не лучше ли остаться в гавани?
– Ерунда, – ответил Лоуренс. – Этой лодке и шторм нипочем.
Отец Трейси не был тщеславен от природы, и все же Лоуренса задевало, если кто-то сомневался в его способностях моряка.
– Я не из тех, кто плавает только в хорошую погоду. Стоит ли держать лодку, если ходишь только по зеркальной воде, когда паруса едва плещутся?
