– Только не перестарайся: к сожалению, она питает слабость к красноречивым мужчинам.
– Я обрисую тебя кратко, но доходчиво.
– Никому не верю, – сказал Антуан и сел за пианино.
– Он никогда не отчаивается, – заметила Сьюзен, – этого у него не отнять. Как вы думаете, американский паспорт его изменит?
– В худшую сторону.
– Он пользуется успехом у дам?
– Умеренным, – ответил Майкл, – невозможно понять, когда он говорит правду, а когда сочиняет.
– Это точно, – согласилась Сьюзен. – Антуан мне нравится, но… – Сьюзен скорчила презрительную гримаску. – Этот шрам, да и угри… Время покажет. А теперь блесните красноречием.
Она посмотрела ему в глаза, и Майкл смутился.
– Это не по моей части, – сказал Майкл. – Давайте послушаем музыку.
Сьюзен, без сомнения, кокетничала с ним. Он надеялся, что она делает это просто в силу привычки, укоренившейся еще со школьных лет. Возможно, ее заигрывания и не стоило принимать всерьез, в прежние времена молоденькие девицы развлекались подобным образом, коллекционируя кавалеров на балу. Но Майкл стал следить за собой, чтобы не вызвать ревность Антуана необдуманным словом или поступком, и старался, чтобы разговор не выходил за пределы горнолыжной темы. Страстная лыжница, Сьюзен всегда брала отпуск зимой и ездила кататься в Церматт, Давос, Кицбюэль иди Вермонт. Они невинно, как казалось Майклу, сравнивали известные им европейские и американские трассы. Ее удивляло, что Майкл всегда один, и она предложила познакомить его с любой из своих подруг на выбор – с высокой, низенькой, умной, глупой, блондинкой, брюнеткой, замужней или незамужней, но Майкл, добродушно улыбаясь, отказался.
– О, я знаю, в чем дело, – у вас тайный роман с какой-то знаменитостью, вы не можете появляться с ней на людях, иначе это попадет в прессу и ее карьера или брак рухнет; каждый вечер, уходя отсюда, вы направляетесь к ней и не хотите, чтобы она обнаружила у вас на щеке следы губной помады, – сказала Сьюзен.
– Теперь в точку. – Майкл засмеялся и переменил тему. У него не было желания объяснять ей, что он потерял мужскую силу.
Почти каждый вечер он заходил на несколько минут в «Золотой обруч», но Трейси больше там не появлялась.
В день своего тридцатипятилетия Майкл пришел на работу раньше обычного, хотя по условиям завещаний матери и деда сегодня он стал значительно богаче. Его ожидала встреча с президентом электронного концерна из Пенсильвании, и он хотел освежить в памяти свои рекомендации. Никто из сослуживцев не знал о дне рождения Майкла, и ему не пришлось выслушивать поздравления. Трейси всегда по такому случаю появлялась к завтраку с подарком и бутылкой шампанского, но сейчас она то ли забыла позвонить, то ли не застала его, так как в восемь часов утра он уже вышел из своего гостиничного номера. Он не видел ее и не говорил с ней уже больше года, но, сидя за рабочим столом перед пачкой аккуратно отпечатанных бумаг, он с трудом удерживался от искушения позвонить в отель и узнать, не спрашивали ли его по телефону.
К трем часам, когда мистер Льюис, президент электронного концерна, вошел в его кабинет, Майкл уже взмок от пота. Кондиционер гнал теплый воздух, несмотря на то что в Нью-Йорке стояли мягкие, почти летние дни и город сверкал в лучах солнца, точно шкатулка с драгоценностями. Невысокий полный президент имел встревоженный вид. Майкл знал, что мистер Льюис очень богатый человек. Видно, встревоженный вид мистера Льюиса, подумал Майкл, объясняется тем, что его днем и ночью преследует страх потерять свое состояние.
– Заключение готово, – сказал Майкл, пожав руку Льюису. Он указал на папки, лежащие на столе. – Здесь все. Итог. Черным по белому. С полным обоснованием. Затраты, доходы, оборот капитала, инвестирование, налоги, штат, исследования и разработки – все разложено по полочкам. Будете читать здесь или не спеша разберетесь во всем у себя?
– Я прочитаю здесь, – недоверчиво, враждебно ответил Льюис. – Пока я не принял окончательного решения, не хочу, чтобы ваш материал видели в концерне и даже дома.
– Вам потребуется время, – сказал Майкл. – У меня дела в городе, на час мой кабинет в вашем распоряжении.
– Благодарю вас, сэр, – ответил Льюис.
Он сел за стол Майкла, надел очки с золотым ободком, поднес к правому глазу монокль, открыл папку и погрузился в чтение.
Оставив близорукого мистера Льюиса наедине с проблемой сохранения и приумножения миллионов, нажитых с помощью его обширного бизнеса, Майкл вышел из здания. У него не было дел в городе, просто он хотел подышать воздухом. Он не взял плащ, и теперь свежий ветер, казалось, продувал Майкла насквозь, но после душной атмосферы закупоренного кабинета он радовался ему.
Майкл направился в сторону Пятой авеню, по дороге решил выпить, зашел в отель «Сент-Реджис», вспомнил о своем намерении до вечера не брать в рот спиртного, спустился по лестнице к автоматам и набрал рабочий телефон Трейси. Он еще не знал, что скажет ей, – они не говорили с того момента, как Майкл забрал свои вещи из ее квартиры, – и когда знакомый низкий голос ответил: «Трейси Лоуренс», у него перехватило дыхание.
– Это Майкл, – сказал он.
– Майкл? – С другого конца провода донесся резкий вдох. – С днем рождения тебя.
– Летят годы, – произнес он.
Значит, она помнила.
– Хорошо, что ты позвонил. Мне надо с тобой поговорить.
– Поужинаем сегодня?
