– Не стоит искушать судьбу. Может быть, завтра.
Впервые Уильямc смутился.
– Гм, – выдавил он из себя, – заплатите сейчас или прислать счет?
– Как тебе удобнее.
– Сейчас, – с облегчением сказал Уильямc. – Тогда мне хватит на ленч. Десять долларов.
Майкл заплатил. Десять долларов за десять минут ничем не омраченного счастья. Сделка века.
– Ты тут не разбогатеешь, правда?
– Молю Бога, чтобы скорее начался лыжный сезон. Видно, Богу сейчас не до нас, во всем мире такой бардак. Зато я сам могу пока летать.
Он проводил Майкла до места стоянки «порше» и одобрительно провел рукой по сверкающей крыше.
– Хороша игрушечка. Жаль, не содрал с вас двадцатник.
– Да, это стоит и двадцати долларов, – сказал Майкл, садясь за руль.
– Плакала моя десятка, – добродушно проворчал Уильямc. – Знаете, когда начнется сезон, мы устроим соревнования. По высшему пилотажу, точности приземления, длительности полета. С призами. Кое-кто уже записался. У меня много друзей-энтузиастов. Хотите участвовать?
– Спасибо. Если найду время. До скорого.
– Пока, – сказал Уильямc и вразвалку зашагал к пикапу. Частный предприниматель, основа основ американской системы, единоличный владелец дельтаплана, Уильямc мрачно оглядел свой грузовичок и зло пнул его ногой.
Напевая себе под нос, Майкл возвращался в город. «Первая удача за целое утро, – подумал он, – я полчаса не вспоминал о Норме».
Глава 13
По вечерам, после обеда в гостиничной столовой, Майкл и Ева Хеггенер гуляли, а рядом с ними вышагивал сенбернар. Хотя снега по-прежнему не было, кое-кто из гостей, заказавших номера заранее, уже приехал, и теперь они с надеждой посматривали на небо. Майкл старался ни с кем не сближаться, и если туристы и догадывались об отношениях между хозяйкой отеля и горнолыжным инструктором, то они держали свои мысли при себе.
К концу дня небо заволокло, луна скрылась за облаками, и Майкл прихватил с собой карманный фонарик, чтобы освещать путь. За обедом Ева молчала, и Майкл подумал, не дошел ли до нее слух о том, что днем он сидел в баре с Эннабел Фенсток, в замужестве миссис Харрис.
В конце концов, не поднимая головы и не отрывая взгляда от пятна света у себя под ногами, Ева сказала:
– С завтрашнего дня положение меняется. Приезжает мой муж.
– А, – произнес Майкл.
Он не знал, какой реакции ждала от него Ева.
– Мы не сможем сразу перебраться в дом, но практически он готов, – сказала она. – Я уверена, мужу там все понравится. Перестройка – его идея. Он сказал, что это его последний дом, поэтому он должен быть идеальным.
Она говорила будничным тоном, словно обставлять квартиру, где больной встретит смерть, казалось ей самым что ни на есть рядовым делом. Она не приглашала Майкла в дом, а он не горел желанием его увидеть. Он уже познакомился со вкусами Евы по ее манере одеваться и не сомневался, что убранство дома удовлетворит самым строгим требованиям мистера Хеггенера. Он не видел фотографии ее мужа и ничего не знал о нем, кроме того, что она сообщила Майклу в первый день; Сторз не представлял себе ни его внешнего облика, ни манеры держаться. Вероятно, мистер Хеггенер – согбенный, вечно кашляющий, почти неподвижный старик с воспаленными глазами, думал Майкл.
– Наверное, – смущенно произнес он, – мне пора подыскать себе другое жилье.
– Я об этом подумала, – сказала Ева. – Я тебе кое-что покажу.
Они подошли к большим воротам с каменными столбами и двумя массивными распахнутыми железными створками; от въезда в усадьбу к дому вела гравийная дорога.
– Войдем внутрь, – предложила она.
Сразу за воротами, чуть сбоку, стоял небольшой кирпичный коттедж. Ева вытащила ключ, отперла дверь, зажгла свет.
– Заходи, заходи, – сказала она.
Стоя у двери, он ощутил слабое дуновение теплого воздуха от включенного калорифера.
– Это домик привратника, он сохранился с той поры, когда здесь еще были привратники.
В просторной гостиной стояли старинные масляные лампы с подведенным к ним электричеством, обитая потертым бежевым шелком викторианская софа с гнутыми ножками, широкий письменный стол, телефон и телевизор. Над камином висела голова оленя с ветвистыми рогами. Одна дверь вела на кухню, другая – в спальню.
– Как тебе здесь нравится? – спросила она.
– Привратник был везучий малый.
– Ты бы хотел тут жить?
