одобрительно кивнул и перешел в другую тональность, соответствующую ее контральто. После нескольких нерешительных тактов Рита обрела уверенность, ее голос зазвучал в полную силу. Заключительный куплет они исполнили дуэтом, Антуан пел с французским акцентом. Когда они кончили, все зааплодировали, Антуан поднялся и с серьезным видом пожал Рите руку. Вместе с Антуаном они вернулись к столику, пальцы у девушки дрожали, но лицо светилось детской улыбкой.
– Милая моя, – сказал Антуан. – Тебе известно, что ты – настоящая певица? Придется нам работать вдвоем. Объединив наши таланты, мы поразим местных жителей.
– Не смейтесь надо мной, пожалуйста.
– Я говорю сущую правду, – заверил Антуан. – У тебя чудесный голос. Споем еще? Что ты любишь?
Рита вопросительно посмотрела на Элиота. Он не хлопал сестре и сидел с хмурым лицом. Элиот явно не одобрял поведения младшей сестры.
– В другой раз, Антуан, – ответила Рита. – Мы немного порепетируем.
Подошел сияющий Джимми Дэвис.
– Черт возьми, – пробасил он, – вот это да. Пара таких вечеров, и я могу заказывать вывеску: «Бар 'У камина'». Лучшая в городе музыкальная программа».
– Думаю, Элла Фицджеральд не потеряет из-за меня сна, – улыбаясь, сказала Рита и уткнулась в свой бокал с кока-колой.
Майкл, слегка толкнув Антуана коленом, шепнул ему:
– Сейчас.
– Может быть, я еще немного поиграю, – неуверенно произнес Антуан.
– Сейчас, – тихо повторил Майкл.
– Извините меня, господа, – сказал Антуан.
Он медленно подошел к лестнице и начал взбираться вверх, останавливаясь на каждой ступеньке. Майкл увидел, как он скрылся в туалете. Прошло целых пять минут, Майкл уже был готов подняться и вытащить его оттуда, но француз наконец снова появился на лестнице. Набрав в легкие воздуха, Антуан сделал первый шаг. Пианист ухватился за перила, затем повернулся и со страшным грохотом скатился вниз. В баре воцарилась тишина.
Оказавшись на полу, Антуан завопил, восхищая Майкла своим артистизмом:
– Моя нога! Я сломал ногу!
Майкл и Сьюзен подскочили к Антуану и склонились над ним.
– Превосходно, – шепнул Майкл на ухо французу и провел рукой по его икрам, делая вид, что ищет перелом. – Поздравляю. Все выглядело очень натурально.
– Натурально! – корчась от боли, сказал Антуан. – Негодяй, я действительно сломал ногу.
Майкл ощупал голень пианиста и обнаружил чуть выше лодыжки настоящий перелом.
– Боже мой, – воскликнул Майкл, – и правда! Идиот. Рита, – обратился он к подбежавшей девушке. – Вызывай «скорую помощь». Антуан, лежи и не шевелись.
Но Антуан уже не слышал его. Француз потерял сознание.
Глава 17
Когда Майкл зашел в номер к Антуану справиться о его здоровье, пианист сидел в кровати с загипсованной ногой, опираясь на подушки. Антуан отказался остаться в палате.
– В больницах люди умирают, – сказал он Майклу и Элиоту, которые на руках донесли его до машины Сьюзен, отвезли к врачу, а потом в три часа ночи подняли по лестнице в номер. Антуан держался с галльским мужеством и не издал ни звука, хотя при транспортировке боль сильно мучила француза, несмотря на инъекцию анестетика.
Сьюзен кормила его с ложки, сидя на краю постели. В отличие от Антуана она выглядела свежей и бодрой, хотя спала в эту ночь не более четырех часов. Француз же был бледен, глаза его потухли и ввалились, но он встретил Майкла улыбкой.
– Вот тот предел, до которого мне удалось затащить Сьюзен в постель. Может быть, это стоит затраченных усилий.
– Ну, – сказал Майкл, – теперь ты хотя бы похож на горнолыжника.
– Да уж, – согласился Антуан, – отдаю тебе должное. Идея сработала. Мистер Калли не узнает, как я катаюсь. Теперь я вижу, что на тебя можно положиться во всем.
– Конечно, – подтвердил Майкл.
– Я сделал один разумный поступок. Вчера, находясь в лыжной школе, я застраховался на весь сезон от несчастного случая. Пусть я не могу ходить, но теперь у меня есть средства. Сьюзен, тебе хоть раз за всю твою богатую приключениями жизнь доводилось любить человека в гипсе? – спросил Антуан.
– Ешь яйцо, – сказала Сьюзен.
– Я вижу, ты оделся для лыж, Майкл, – заметил Антуан. – Тебе не кажется, что это бестактно по отношению к товарищу, едва вырвавшемуся из лап смерти?
– Я помяну тебя минутой молчания, когда заберусь на гору, – пообещал Майкл.
Антуан вздохнул:
– А какой чудесный был вечер, пока ты не заставил меня подняться по этой проклятой лестнице. Пианино оказалось настроенным, девушка пела как ангел.
