Когда они въехали в последний перед космопортом квартал, Теллон наклонился вперед и нажал кнопку «стоп». Они вышли из машины и остаток пути преодолели пешком. Шагая по земле, Теллон инстинктивно чувствовал себя в большей безопасности.
— Когда подойдем ко входу, — сказал Теллон, — нам с тобой придется на несколько минут расстаться. Я играю роль матроса-паранианина, поэтому я пойду через служебную проходную справа. А ты купишь билет и войдешь через какую-нибудь другую дверь. Встретимся у ближнего конца главного транспортера, ведущего в северный сектор.
— А нам удастся проскочить, Сэм? Я уверена, нельзя просто так, безо всяких формальностей, подняться на корабль и улететь.
— Не волнуйся. В больших космопортах, вроде этого, нет централизованных пунктов таможенного и эмиграционного контроля. Каждый пусковой стол снабжен нейтрализатором полей, который не дает кораблю взлететь, пока его не осмотрят бригады таможенников и эмиграционных чиновников.
— Разве это лучше?
— Наш корабль необычный. У него на борту найдется чем заглушить нейтрализатор. Нам не придется ждать проверок.
— Но твои друзья не ждут, что ты возьмешь меня с собой на корабль.
— Доверься мне, Хелен. Все будет отлично, — Теллон растянул губы в улыбку. Он надеялся, что со стороны эта улыбка покажется более искренней, чем ему самому.
Приближаясь к черному туннелю служебной проходной, Теллон почувствовал, как на лбу у него выступает ледяной пот. Когда глаза Сеймура привыкли к тусклому свету, Теллон обнаружил, что ничего не изменилось. Тот же самый клерк со скучающим лицом взглянул для проформы на его документы, те же самые типы в штатском сидели, развалясь, в тесной конторе. Теллон забрал свои документы, вышел на освещенный солнцем край поля и увидел ожидающую его Хелен. Она была невероятно прекрасна и улыбалась. «Будто собралась на танцы», — подумал Теллон и инстинктивно почувствовал, что танцует она не очень хорошо.
Уныние Теллона становилось все глубже, хотя он никак не мог понять его причину. Потом, когда они ступили на движущуюся дорожку, мысль, бороздившая глубины его подсознания, вынырнула на поверхность.
— Хелен, — спросил он, — далеко отсюда до Павильона?
— Около тысячи миль — чуть больше. Точно не знаю.
— Далековато для слепого. И все-таки меня не схватили, хотя за мной по пятам идет такой человек, как Черкасский.
— Ну ты же говорил, что тебе везет.
— Это-то меня и смущает, — раньше никогда так не везло. У меня ощущение, что это штучки Черкасского. Перехватить меня на шоссе — невелика заслуга; но представим себе, что он решил сперва позволить мне дойти туда, куда я шел. Тогда бы он поймал не меня одного, а целый земной корабль со всей командой.
У Хелен был подавленный вид:
— Тогда бы он взял на себя слишком большую ответственность.
— А может быть, и нет. Аккабские переговоры по территориальной проблеме прерваны, но множество людей в империи думает, что лютеране слишком упрямятся, строят из себя собаку на сене. И если произойдет яркий, выигрышный инцидент, Эмм-Лютеру это будет только на руку. Скажем корабль, принадлежащий Блоку и закамуфлированный под паранианское торговое судно, ловят с поличным при попытке тайно вывезти шпиона.
Они перешли на более быструю полосу дорожки; ветер ерошил ее волосы, и она, запустив пальцы в медные пряди, отбрасывала их со лба.
— И что ты собираешься делать, Сэм? Вернешься?
Теллон покачал головой:
— Мне надоело возвращаться. Кроме того, я, возможно, переоцениваю Черкасского. Быть может, я сам все это выдумал. Забавно, однако, что я пешком дошел до твоего отеля и ни наши, ни ваши мне не помешали. Мне опять повезло.
— Похоже, что так.
— Мы сойдем с этой штуковины немного раньше, просто на всякий случай.
Они сошли с транспортера у причала номер 125, не доезжая трех рядов до места, где Теллон встретился с Твиди. Теллон заметил, что здесь, среди занятых работой людей, Хелен, одетая, как и раньше, в зеленую униформу, выглядит вполне естественно. Все — от кораблей до погрузочных машин и поддонов — было тут такое огромное, что две крохотные человеческие фигурки казались почти незаметными. Чтобы дойти до конца ряда и повернуть на север, потребовалось двадцать минут. Завидев впереди вместительный серебристо-серый корабль с зеленым паранианским кентавром на корме, Теллон остановился.
— Ты можешь разобрать название вон того корабля? Сеймур немного близорук.
Хелен заслонила глаза от заходящего солнца:
— «Лайл-стар».
— Это он. Он взял ее за руку и увлек в сторону. Теперь их заслоняли грузовые поддоны с высокими штабелями ящиков. Потом они вновь двинулись вперед, но так, чтобы их не было видно с корабля. Подойдя поближе, Теллон обратил внимание, что ни один из соседних пусковых столов не занят. Быть может, это просто совпадение или кто-то специально расчистил место для схватки? У самого корабля все люки были задраены, как в полете, за исключением расположенной в носовой, части дверцы, предназначенной для экипажа. Она была открыта. Нина корабле, ни возле него никаких признаков жизни.
— Нельзя сказать, что это выглядит хорошо, — сказал Теллон, — но и не так, чтобы плохо. По-моему, надо спрятаться где-нибудь поблизости и посмотреть, что будет дальше.
Они двинулись к кораблю, выходя на открытое пространство лишь тогда, когда их заслоняли неуклюжие передвижные краны, и остановились примерно в ста ярдах от «Лайл-стар». Смеркалось. Толпа рабочих дневной смены начинала редеть. Скоро присутствие двух посторонних станет вызывать подозрения. Теллон оглянулся вокруг в поисках укрытия и выбрал припаркованный неподалеку кран. Массивный, выкрашенный желтой краской агрегат возвышался у них над головами, как башня. Теллон подвел Хелен к этой громадине, открыл смотровой люк двигательного отсека и вытащил свои документы. Заглядывая то в люк, то к себе в бумаги, он надеялся сойти за обходчика ремонтной службы, занятого работой.
— Убедись, что за тобой никто не наблюдает, — сказал он, — а потом полезай внутрь.
Хелен задохнулась от изумления, но сделала все, как было ведено. Теллон, осмотревшись, последовал за ней и закрыл за собой люк. В удушливой, пропахшей маслом тьме они проползли вокруг огромных поворотных двигателей к тому боку крана. Что был ближе всего к «Лайл-стар». Сквозь вентиляционные жалюзи открывался превосходный вид на корабль и бетонную площадку перед ним.
— Прости. Тебе это может показаться чепухой, — сказал Теллон. — Ты ведь сейчас чувствуешь себя как девчонка, которая спряталась в кустах, верно?
— Что-то вроде этого, — прошептала она и придвинулась в темноте поближе к нему. — А для тебя это, наверное, обычное дело?
— Ну, не совсем. Но подчас наша работа превращается в самое форменное ребячество. Насколько я понимаю, почти все так называемые дела государственной важности требуют, чтобы по меньшей мере один горемыка ползал по канализационным трубам на брюхе или занимался чем-нибудь похлеще.
— Почему ты не уволился?
— Я собираюсь. Вот почему на данном этапе я не хочу очутиться в объятиях господина Черкасского.
— Ты в самом деле уверен, что он на корабле?
Теллон поднес Сеймура к ближайшей щели, чтобы тот выглянул наружу.
— Нет, не уверен. Но предположить можно. Там что-то уж слишком тихо.
— А ты не можешь настроить свой электроглаз на кого-нибудь внутри и посмотреть, что там творится?
— Идея хорошая, но ничего не выходит — я только что пробовал… Обшивка не пропускает направленные сигналы — наверно, слишком толстая. Сигнал пройдет только через панели прямого обзора, но они — в самом верху носового отсека.
