Миссис Эйнсфорд Хилл. Надеюсь, в этом году не будет неожиданного похолодания! Кругом столько случаев инфлюэнцы. А наша семья так подвержена ей – каждую весну все заболевают.
Элиза (мрачно). Тетка у меня померла, так тоже сказали – от инфлюэнцы.
Миссис Эйнсфорд Хилл сочувственно прищелкивает языком.
Элиза (тем же трагическим тоном.) А мое такое мнение – пришили старуху.
Миссис Хигинс (озадаченно). Пришили?
Элиза. Факт! Боже ж ты мой, с чего бы это ей помирать от инфлюэнцы? Прошлый год она дифтеритом болела – и то как с гуся вода. Она аж посинела, я своими глазами видела. Все уж думали, ей крышка, а папаша мой возьми ложку да и начни ей в глотку джин лить, так она сразу очухалась и полложки откусила.
Миссис Эйнсфорд Хилл (потрясенная). Господи!
Элиза (нагромождая улики). Ну, скажите на милость, с чего бы такой здоровенной тетке вдруг помереть от инфлюэнцы! А куда девалась ее новая соломенная шляпа, что должна была достаться мне? Стибрили! Вот я и говорю: кто шляпу стибрил, тот и тетку пришил!
Миссис Эйнсфорд Хилл. А что это значит – пришил?
Хигинс (поспешно). О, это модное светское выражение. Пришить человека значит убить его.
Миссис Эйнсфорд Хилл (Элизе, в ужасе). Неужели вы серьезно думаете, что вашу тетушку убили?
Элиза. Великое дело! Да эта публика могла пристукнуть ее за шляпную булавку, не то что за целую шляпу.
Миссис Эйнсфорд Хилл. И все же вашему отцу не следовало вливать ей в горло алкоголь. Это действительно могло убить ее.
Элиза. Кого? Ее? Да для нее джин – что материнское молоко для младенца. Моему ли папаше не знать, что за штука джин? Он на своем веку немало за галстук залил.
Миссис Эйнсфорд Хилл. Вы хотите сказать, что ваш отец много пил?
Элиза. Пил? Лакал без передышки, черт бы его подрал!
Миссис Эйнсфорд Хилл. Как вы, должно быть, страдали!
Элиза. Нисколечко! Как я замечала, это ему только на пользу шло. Да он и не то чтобы подряд глушил, запоем. (Весело.) Так, бывало, загуляет время от времени. Он, когда выпивши, куда лучше становится. Вот сидит он без работы, а мать дает ему четыре пенса и велит домой не приходить, пока он не напьется, потому что тогда он веселый да ласковый. Многим женщинам приходится своих мужей поить, а то, пока они не выпивши, с ними и житья нет. (Окончательно почувствовав себя как дома.) Тут ведь какой переплет получается. Вот, к примеру, человек совесть имеет, так трезвого она его ух как заедает, и он от этого на стенку лезет. А долбанет стаканчик-другой, горя как не бывало. (К Фредди, который корчится от сдерживаемого смеха.) Эй, молодой человек! Вы чего ржете?
Фредди. Ах, эти модные светские выражения. До чего же здорово они у вас получаются!
Элиза. А если здорово, так чего зубы скалить. (Хигинсу.) Разве я сказала, чего не следует?
Миссис Хигинс (опередив сына). Нет, что вы, мисс Дулитл!
Элиза. Слава тебе Господи! (С увлечением.) Я ведь что говорю…
Хигинс (поднимаясь и глядя на часы). Гм…
Элиза (взглянув на него, понимает намек и встает). Простите, мне пора идти.
Все встают. Фредди направляется к двери.
Мне было так приятно познакомиться с вами. До свиданья.
(Прощается с миссис Хигинс.)
Миссис Хигинс. До свиданья.
Элиза. До свиданья, полковник Пикеринг.
Пикеринг. До свиданья, мисс Дулитл. (Пожимает ей руку.)
Элиза (кивком головы прощаясь с остальными). И вам всем до свиданья.
Фредди (распахивая перед ней дверь). Вы идете через парк, мисс Дулитл? Позвольте мне…
Элиза. Че-его? Пешком топать? К чертям собачьим!
Все потрясены.
Элиза. Я в такси еду! (Выходит.)
Пикеринг, задохнувшись от изумления, падает в кресло. Фредди выбегает на балкон, чтобы еще раз взглянуть на Элизу.
Миссис Эйнсфорд Хилл (все еще не оправившись от потрясения). Все-таки я никак не могу привыкнуть к этой новой манере выражаться.
Клара (с досадой бросаясь в елизаветинское кресло). Ну полно, мама, полно. Вы так старомодны, что люди подумают, будто мы никогда нигде не бываем.
