известно мое имя?
— Я видела вашу фотографию в газете и читала про вас статью, — не стала скрывать Китти, утаив, правда, одну маленькую деталь. Что газета была не одна и что она довольно часто просматривала таблоиды, выискивая о нем статьи, которые были не редкостью.
Никос Ангелаки был чертовски удачлив не только в делах, но и в игре в рулетку. Он любил риск, а риск, судя по всему, любил его. Папарацци частенько снимали его раскатывающим по Афинам в «ламборгини», а рядом с ним всегда была та или иная красотка…
— У вас репутация бабника, и, если верить слухам, не проходит недели, чтобы рядом с вами не появилась какая-нибудь очередная блондинка, — суховато сообщила она.
Никос небрежно пожал плечами:
— Вы не ошибетесь, если не будете верить всему, что печатают обо мне в газетах, Рина. Я меняю своих подружек не так часто, как мне приписывают. Впрочем, с кем и как часто я встречаюсь, мое сугубо личное дело, вы согласны?
— Абсолютно, — сдержанно ответила Китти, задетая его тоном. — Меня совершенно не касается, с кем и как часто вы встречаетесь. Да хоть меняйте своих женщин, как носки!
Последовала короткая пауза, после чего Никос запрокинул голову и рассмеялся:
— Любопытно, а принц Себастьян в курсе, какие официантки у него работают? — Он неожиданно ухватил ее пальцами за подбородок, заставив вздернуть голову. — Если вы не придержите свой язычок, Рина, то гарантирую, что однажды вам не избежать проблем.
Китти была захвачена врасплох его скоростью, его фамильярностью, но еще больше ее ошеломило исходящее от него тепло, а от его запаха у нее начала кружиться голова. Блеск в глазах мужчины отозвался дрожью в ее теле, и несколько томительных секунд Китти даже думала, что сейчас Никос нагнет голову и поцелует ее…
Дыхание у нее пресеклось от страха. Однако Никос вдруг резко убрал руку, и ее охватило глубокое разочарование. «Ну, разумеется, он и не собирался меня целовать, — мысленно сделала себе выговор Китти. — Это моя разыгравшаяся фантазия, и ничего больше».
— Возвращайтесь-ка лучше назад в бальный зал, пока я не сообщил принцу о вашем нежелании выполнять работу, для которой вас наняли, — грубовато сказал он. Дойдя до двери, он обернулся. — Но пока вы здесь, Рина, не забудьте принести мне мое шампанское!
«Наверное, он думает, что поставил служанку на место, — сердито подумала Китти. — Конечно, он уверен, что с прислугой можно быть бесцеремонным и высокомерным. Да стоит мне только позвать охрану, как его выставят из дворца в два счета!»
Китти призвала на помощь все свое спокойствие — обычно ее не так-то легко было вывести из себя, но Никосу Ангелаки удалось это сделать всего парой фраз. Вполголоса выругавшись, как официантка забегаловки, она вышла из банкетного зала.
Глава 2
Остаток вечера Китти провела, старательно избегая Никоса. Но выкинуть его из головы или забыть о той искре, что проскользнула между ними, ей не удавалось. Еще ни один мужчина не смотрел на нее с таким неприкрытым сексуальным блеском в глазах, вызывая в ней ответную страсть и неукротимое желание, чтобы он занялся с ней любовью прямо там же на столе, в банкетном зале…
Китти никак не удавалось избавиться от этой неожиданно возникшей в ее голове фантазии. Чтобы не встречаться с Никосом еще раз, испытывая смущение и чувствуя себя неловко, она попросила одну из официанток принести ему шампанское и еду. Позже, спрятавшись за колонной, Китти наблюдала за тем, как он танцует с нескончаемой вереницей тянущихся к нему женщин. Если бы не ее дурацкая ложь, она бы могла попросить Себастьяна представить их друг другу, и, может быть, Никос потанцевал бы с ней хотя бы разок. Теперь, чтобы не выглядеть еще большей дурой в глазах Никоса, ей лучше избегать его.
«Впрочем, что это изменит? — думала Китти. — Я все равно не знаю, о чем с ним говорить». Ей всегда было тяжело разговаривать с незнакомыми людьми, а с мужчинами и подавно. Во время учебы в университете у нее было несколько романов, но все они заканчивались одинаково неудачно, и Китти знала, что вся ее семья втайне уже перестала рассчитывать на то, что ей когда-нибудь удастся выйти замуж.
Китти вздохнула, привычно почувствовав себя неудачницей. Платье было тесноватым, создавая дополнительный дискомфорт. Пряди волос вылезли из прически и упали на лицо. Поскорей бы этот вечер закончился! Она мечтала о том, чтобы укрыться в дворцовой библиотеке и погрузиться в волшебный мир книг…
Отец разделял ее страсть к истории, и Китти бережно хранила в памяти вечера, что они проводили вместе, знакомясь со своими предками. Без отца эти вечера стали другими. Временами ей его очень не хватало.
Воспоминания об отце вызвали привычную боль в груди, но Китти знала, что ей нужно держать себя в руках так же, как держалась королева Тиа. Чтобы не думать об отце и устав прятаться, Китти вышла из-за колонны и направилась к французским окнам, ведущим на террасу.
Теплый ночной воздух был пропитан запахом жасмина и жимолости. После шума и гула голосов тишина была особенно чудесна. Но ее уединение длилось недолго.
— Надо же, Китти Каредес! Я тебя даже не сразу узнал. Увидел, что сюда прошмыгнула какая-то женщина. Я решил, что она встречается со своим любовником, а так как мне скучно, захотел проверить свою догадку. Но если Снежная королева еще не оттаяла, то я, скорее всего, ошибся…
— Василис, не буду лгать, говоря, что рада встрече, — довольно прохладно сказала Китти. — И твоя привычка следить за женщинами меня не удивляет.
Китти бросила неприязненный взгляд на Василиса Сарондакоса и отвернулась от него, надеясь, что тот поймет ее нежелание разговаривать с ним и оставит в покое. Но чуткость Василису была несвойственна.
Сарондакосы принадлежали к одной из влиятельных семей Аристо, а отец Василиса Константин был близким другом покойного короля. В восемнадцать лет Китти была до боли наивна. В то время у нее еще не было парня, и с одобрения отца она начала встречаться с Василисом. Это продолжалось до тех пор, пока он не попытался насильно овладеть ею. Его постоянные намеки на то, что ее роскошное тело создано для секса, раздражали Китти, но она стыдилась рассказывать о том, что произошло…
Воспоминания о его жарком дыхании, об исходившем от него тошнотворном запахе алкоголя, о его потных руках, сдирающих с нее платье и тискающих ее грудь, иногда еще преследовали ее. Когда пару лет назад отец намекнул, что он был бы рад видеть Василиса ее мужем, Китти ошарашила его яростным отказом, но настаивать отец не стал.
— Если нет любовника, значит, и мужа на горизонте по-прежнему нет? — насмешливо спросил Василис и встал таким образом, что она оказалась в ловушке между ним и каменным бортиком. — Надо было тебе выходить замуж за меня, пока была такая возможность.
— Уж лучше сразу яд! — бросила Китти и сделала попытку обойти Василиса.
Василис тут же положил руки на бортик, лишая ее возможности бежать, и наклонился к ней ближе. Китти охватила легкая паника. Она напомнила себе, что в нескольких метрах от них находятся пятьсот гостей, включая ее братьев, чью защиту она всегда незримо ощущала. Нет, сейчас ей не стоило опасаться Василиса, но у нее вызывала отвращение его наглая ухмылка и особенно его сальный взгляд.
Василис засмеялся:
— Я бы на твоем месте не был так самоуверен, принцесса-недотрога. Несколько дней назад у меня произошел разговор с Себастьяном, и он признался мне, что боится, как бы ты не перешла в категорию товаров с истекшим сроком годности. Ты рискуешь остаться одна, в компании своих книжек.
— Мне двадцать шесть, а не девяносто шесть, — резко сказала Китти. — К тому же я ни за что не поверю, что Себастьян стал бы обсуждать с тобой мою личную жизнь.
— Да, ему сложно было бы обсуждать то, чего нет. — Василис опять засмеялся, чрезвычайно довольный своим остроумием. — Готов спорить, что ты до сих пор девственница, а, Китти? Кстати, тебе
