источника!
Если ошеломляющие планы короля включают поход против загадочных скрытных хамтефцев, тогда ближайшее будущее станет еще более бурным, чем Толлер себе представил.
Хамтеф – страна столь обширная, что расстояние до его границ одинаково, идти ли на восток, или на запад в Страну Долгих Дней; это то полушарие Мира, по которому не пробегает тень Верхнего Мира, где нет малой ночи, прерывающей бег солнца по небу. В далеком прошлом несколько честолюбивых правителей попытались захватить Хамтеф и потерпели столь сокрушительное поражение, что пришлось надолго забыть о новых завоевательных планах. Хамтеф существовал, но – как и Верхний Мир – его существование не имело отношения к обычным делам империи.
Отныне, думал Толлер, с напряжением пытаясь восстановить картину вселенной, отныне Хамтеф и Верхний Мир – звенья одной цепи… они взаимосвязаны… покорить один – значит покорить другой…
– Война с Хамтефом стала неизбежной, – сказал король. – Некоторые считают, что она была неизбежна всегда. Что скажешь, магистр Гло?
– Ваше Величество, я… – Магистр откашлялся и выпрямился на стуле. – Ваше Величество, я всегда считал себя творчески мыслящим человеком, но готов признать, что от величия ваших планов захватывает… гм… дух. Когда я первоначально предлагал полет на Верхний Мир, я имел в виду основать лишь небольшую колонию. Я не мечтал о переселении, про которое вы говорите, но могу вас заверить, что готов принять ответственность… Проектирование пригодного корабля и планирование всех необходимых… – Он остановился, увидев, что Прад качает головой.
– Мой дорогой магистр Гло, ты недостаточно здоров, – сказал король, – и я поступлю нечестно по отношению к тебе, если позволю тратить остатки твоих сил на решение подобной задачи.
– Но, Ваше Величество…
Лицо короля стало жестким.
– Не перебивай! Серьезность ситуации требует крайних мер. Все ресурсы Колкоррона необходимо реорганизовать и мобилизовать. Поэтому я распускаю все старые династические фамильные структуры. Вместо них с этого момента будет единственная пирамида власти. Ее исполнительной главой является мой сын принц Леддравор. Он контролирует все аспекты – военные и гражданские – наших национальных дел. Ему помогает принц Чаккел, который отвечает перед ним за строительство миграционного флота.
Король сделал паузу, а когда заговорил вновь, в его голосе не было ничего человеческого.
– Пусть все поймут, что власть принца Леддравора неограниченна и что препятствовать ему в любом отношении есть преступление, равносильное государственной измене.
Толлер прикрыл глаза. Он знал, что, когда откроет их, мир детства и юности отойдет в прошлое, а вместо него воцарится новый порядок, при котором его, Толлера, жизнь будет висеть на волоске.
Глава 8
Заседание утомило Леддравора, и он надеялся расслабиться за обедом, но отец, взбудораженный, как это бывает у стариков, говорил без умолку. Он начинал рассуждать о военной стратегии, потом перескакивал на схемы рационирования, затем принимался за технические подробности межпланетного полета, демонстрировал любовь к детям и пытался совместить взаимоисключающие возможности.
Леддравор, вовсе не склонный к абстрактным концепциям, вздохнул с облегчением, когда трапеза закончилась и отец перед возвращением в личные апартаменты вышел на балкон выпить последнюю чашу вина.
– Проклятое стекло, – проворчал Прад и постучал по прозрачному куполу, накрывавшему балкон. – Я всегда по ночам наслаждался свежим воздухом, а теперь здесь нечем дышать.
– А без стекла ты уже вообще бы не дышал. – Леддравор поднял большой палец и показал на группу из трех птерт, что проплывали вверху на фоне светящегося лика Верхнего Мира.
Солнце опустилось, и планета-сестра во второй четверти заливала мягким светом южные окраины города, бухту Арл и темно-синие просторы залива Троном. При таком свете можно было читать, и по мере того как Верхний Мир, вращаясь вместе с Миром, перемещался к точке своего противостояния солнцу, становилось еще светлее.
Небо не то чтобы почернело, но сделалось темно-синим, и звезды, из которых днем горели только самые яркие, теперь покрыли его плотным узором от края Верхнего Мира до горизонта.
– Проклятая птерта, – заговорил Прад. – Знаешь, сынок, одна из величайших трагедий истории – что мы так и не узнали, откуда берутся эти шары. Но где бы они ни гнездились, когда-нибудь люди накроют их и уничтожат в зародыше.
– А как же твое триумфальное возвращение с Верхнего Мира? Разве мы не нападем на птерту сверху?
– Я просто хотел сказать, что для меня уже поздно. Я войду в историю лишь благодаря экспедиции в одном направлении.
– Ах да, история, – протянул Леддравор, в который раз удивляясь пристрастию отца к этим бледным подделкам бессмертия – книгам и монументам. Жизнь коротка, ее невозможно продлить за естественные пределы; а тратя время на болтовню о бессмертии, теряешь драгоценные мгновения настоящей жизни.
Для Леддравора единственный способ обмануть смерть или по крайней мере примириться с ней заключался в том, чтобы достичь поставленных целей, утолить все желания – и когда придет время расставаться с жизнью, это будет все равно что отбросить пустую бутыль. А главным желанием Леддравора было расширить свое будущее королевство, охватив все уголки Мира, включая Хамтеф.
Но теперь судьба-обманщица лишала его этого. Взамен впереди возникла перспектива опасного и, главное, противоестественного полета в небо, а потом – жизнь на неизвестной планете в диких условиях. Леддравора сжигала ярость, и кому-то придется заплатить за это!
Прад меланхолично отхлебнул вина.
– Ты подготовил все депеши?
– Да. Посыльные отправятся с рассветом. – После совещания Леддравор потратил уйму времени на то, чтобы собственноручно написать приказы пяти генералам, которые понадобятся ему для ведения боевых действий. – Я дал указание идти на постоянной тяге, так что очень скоро у нас соберется славная компания.
– Полагаю, ты выбрал Далакотта.
– Он по-прежнему наш лучший тактик.
– Не боишься, что его меч затупился? – спросил Прад. – Ему, должно быть, уже семьдесят. И когда он был в Кейле, там как раз началась птертовая чума. Это вряд ли пошло ему на пользу. Он, кажется, в первый же день потерял невестку и внука?
– Ерунда, – ответил Леддравор. – Главное, сам он здоров. Пригодится.
– У него, наверно, иммунитет. – Прад оживился и перешел к еще одному пункту разговора. – Знаешь, в начале года Гло прислал мне кое-какую интересную статистику. Ее собрал Маракайн. Получается, что смертность от чумы среди военного персонала, которая должна быть высокой из-за их пребывания на местности, фактически несколько ниже, чем среди гражданских. И заметь, старослужащие и летчики имеют больше шансов выжить. Маракайн предполагает, что годы, проведенные рядом с жертвами птертоза, и поглощение остаточной пыли, возможно, закаляет тело и повышает сопротивление птертозу. Это интересная мысль.
– Отец, это абсолютно бесполезная мысль.
– Я бы так не сказал. Если потомство иммунных мужчин и женщин окажется тоже иммунным от рождения, можно создать новую расу, для которой шары не страшны.
– И что в этом хорошего для нас с тобой? – спросил Леддравор, завершая спор к собственному удовольствию. – Ничего. Если хочешь знать мое мнение, то и Гло, и Маракайн, и все людишки такого сорта – украшение, без которого мы можем обойтись. Я жду не дождусь, когда…
– Довольно! – Отец внезапно превратился в короля Прада Нелдивера, правителя империи Колкоррон, высокого, с неподвижным страшным слепым глазом и с не менее страшным всевидящим оком, знающим все, что Леддравор желал скрыть. – Наша династия не отвернется от науки! Ты дашь мне слово, что не причинишь зла Гло и Маракайну.
Леддравор пожал плечами.
