приоткрывающейся кожи.
Он был такой большой. Такой…ее. Она гордилась, касаясь его, наслаждаясь ним и запечатывая в своей памяти. Он был воплощенной свирепостью, и он любил ее.
Слышать, как он произносит эти слова – это давало ей ощущение умиротворенности. Однажды, после своей первой болезни, она назвала это место домом. Так оно и было, поняла девушка. Это был единственный дом, который она действительно знала. Как странно, что мужчина-Насилие стал тем, кто дал ей его. Что он стал тем, кто прогнал воспоминания об оббитых войлоком комнатах, безумном шуме, одиночестве и полнейшем предательстве. Как…сверхъестественно.
«Я буду почитать тебя» сказал он. «Моими губами, моими руками» Он упал на колени.
«Нет» Эшлин схватила его за плечи и потянула вверх.
Он удивленно свел брови.
«Моя очередь» На этот раз девушка преклонила колени. Ее рот покрыл его набухшее естество, ужасно твердое и горячее, принимая глубоко в свое горло. Она никогда не совершала подобного, но знала, как это делается, наслушавшись детальных описаний от множества женщин.
Мужчина запустил руки в ее волосы и простонал: «Эшлин»
Она и не думала, что ей может понравиться это действо, но обнаружила, что в восторге от него. Упивалась его наслаждением. Втягивала и отпускала, радуясь его дрожи, обводила язычком круглую головку, прежде чем спуститься к основанию. Сжимала в ладони яички. Доставлять Мэддоксу удовольствие – это делало ее более удовлетворенной, чем когда-либо ранее, заставляло ее увлажняться и жаждать, превращало в рабыню страсти.
Он сильным толчком подался вперед, спохватился и попытался притормозить. Девушка ускорила свои движения, забирая все, что он мог дать. Желая его толчков, его мощи.
«Эшлин, Эшлин»
Рыча, он излил свое горячее семя.
Она проглотила каждую капельку. Когда стихла его последняя судорога, поднялась на шаткие ноги. Его веки были наполовину прикрыты, нижняя губа припухла, словно он искусал ее, чтоб не закричать от агонии и удовольствия. Лицо Мэддокса было покрыто костяной маской, что предоставляло ей зрелище обоих – мужчины и чудовища. Оба всматривались в нее с любовью и нежностью, четкой глубинной потребностью.
Он добровольно бы умер ради нее. Она знала это; глубоко в душе она знала это.
«Не меньше этого и я могу сделать для него».
«Я не буду класть тебя на постель» хрипло произнес он.
«Ч-что?»
«Я погружусь в тебя у этой стены размеренными движениями. Глубоко. Наши тела превратятся в одно»
Она бы растеклась лужей, если б мужчина не подхватил ее. Он уже сотворил это с нею, заполнив ее своими прекрасными словами. Руки девушки обвили его шею, замыкая их вместе. И целой вечности в его объятиях ей было бы мало.
Мэддокс припал к ее губам в поцелуе – медленном и сладком, горячем и требовательном. Шаг за шагом он подталкивал ее к стене, как и обещал. Холодный камень притронулся к голой спинке, и она задохнулась.
Снова и снова он продолжал целовать, сминая ее груди, играя сосками. Вскоре она изворачивалась, задыхалась, стонала. Молила.
«Больше» заверил Мэддокс. «Я дам тебе больше»
Пусть это длится вечно.
«Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю»
Приподнимая девушку, он прижал ее к камню своими бедрами, не входя – ох, пожалуйста войди, нет наслаждайся – и закрепил ее ножки вокруг своей талии. Она крепко сжала его, но он заставил ее ослабить хватку и развести шире колени, распахиваясь навстречу ему. Прохладный воздух поцеловал самую интимную часть ее тела.
Два пальца Мэддокса прочертили жгучую дорожку вниз по животику и запутались в милых завитках ее волос. Закрывая глаза, она старалась выгнуть бедра так, чтоб подвести их к центру своего наслаждения. Девушкой овладела неистовая нужда.
Она хотела его в их первый раз, но это…это была настоящая потребность быть с мужчиной, которому отдано ее сердце. Это было нечто большее, чем секс, большее, чем удовольствие. Это была судьба, единение душ.
«Прикоснись ко мне, Мэддокс»
«Я касаюсь, любимая, касаюсь»
«Глубже»
«Вот так?» Его пальцы двинулись вниз…вниз…затем остановились у влажной щели.
«Еще»
«Вот так?» Новый дюйм.
«Больше. Пожалуйста»
Он тряхнул головой, а свободной рукою взял ее за подбородок и заставил встретить глазами свой любящий взор.
«Ты не должна умолять меня, Эшлин. Никогда. Я с удовольствием удовлетворю любое твое желание» Его два пальца наконец-то скользнули «домой».
Ее спина выгнулась. Он погружался и отступал, большим пальцем потирая ее клитор.
О, Боже.
«Да!» Это было именно то, в чем она нуждалась, без чего умерла бы. «Да, да. Еще»
Третий палец мгновенно вступил в игру, увеличивая наслаждение, усиливая ее ощущения.
«Да. Именно так» проговорила девушка, хватая ртом воздух.
«Такая тугая и влажная»
«Для тебя»
«И только для меня»
Слишком…недостаточно. Быстро, медлительно. Быстро. Она выгибалась, насаживаясь на его пальцы, скользя и изворачиваясь. Ее клитор отчаянно набух.
«Мне надо…надо кончить»
«Надо заполнить тебя» Мужчина устремился вовнутрь нее: секунду назад там были его пальцы, а в следующий миг – его плоть. Он заполнял и растягивал, дополнял ее.
Эшлин задыхалась и стонала, радостно сгорая в огне.
«Мою жизнь стоило прожить ради одного этого – ради этого мужчины, ради его прикосновения».
«Люблю тебя» проревел он.
«Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя» напевала она в такт его толчкам.
Он уткнулся лицом ей в шею, словно мог напитать ее словами свое тело. Движения оставались медленными и размеренными, как он и обещал.
«Никогда не чувствовал подобного. Хочу, чтоб это не заканчивалось»
Эшлин тоже чувствовала это. Шипящее горение в крови, электрическое, пробуждающее каждую клеточку тела.
«Так хорошо»
«Всегда» выдохнул он.
«Всегда» У тебя всегда будет мое сердце.
Он проник в нее последний раз, ударяя так глубоко, что девушка ощущала его всем своим нутром. Ударяя точно там, где она нуждалась в нем, ставя свое клеймо. Оргазм прокатился по ее телу. Она выкрикнула его имя, притягивая ближе.
Он прорычал ее имя, бережно удерживая. Жар окутал их, неимоверно сильный жар.
«Моя» заявил он, легонько целуя в губы.
«Твоя» Навеки.
Мэддокс унес девушку на кровать и нежно положил. Устроился рядом, обвивая своим телом. Долгое
