Или летать, как Аэрон.
Или всегда побеждать, как Страйдер.
Или…он мог назвать то, чем обладал каждый из Повелителей Преисподни и чему он завидовал.
Даже Камео, воплощенное Страдание.
Она могла очистить комнату от всего живого, просто разговаривая.
Она могла поставить взрослых мужчин на колени, рыдающих как дитяти.
А что мог Гидеон? Он мог врать, вот что.
И это было дерьмово.
(Это не было ложью.)
Он не мог сказать женщине, что она симпатичная, только если она была некрасивой.
Он не мог сказать своим друзьям, что он любит их.
Он должен был говорить им, что ненавидит их.
Он не мог сказать Ловцам, что они — мешок с дерьмом.
Он должен был говорить им, что они кексики.
Если говорил о кошмарах, конечно же, он должен был называть их сбывшейся мечтой.
Тем не менее, несмотря на все это, он не сожалел о том, что был воином, одержимым демоном.
Он гордился этим.
Он хотел бы показывать всем, что это ему отвратительно, что могло бы дать ему что-то общее с остальными, всеми, кроме Сабина и Страйдера, но он никогда не лгал самому себе.
Иногда он думал, что является единственным воином, кто рад своему проклятию.
Ничего плохого не было в том, что внутри тебя демон.
Ничего плохого не было в наслаждении этим, в радости, что ты не один, хотя его демон и не разговаривал с ним, как у других.
Нет, он больше…присутствовал на задворках его мыслей.
Ничего плохого нет в то, чтобы быть счастливым от того, что ты более могущественен.
Но черт возьми, неужели богам было так смертельно трудно соединить его с Гневом или Ночным кошмаром? Да, Ночной кошмар — это было бы нечто потрясающее.
Иметь возможность обернуть ночные кошмары Ловцов в реальность было бы сладчайшим раем.
Вдруг острая боль тоски охватила его и он моргнул удивленно.
Тоска? Из-за чего? Из-за способностей? Или самого демона?
Гидеон отмахнулся от странного чувства.
Он даже не знал, был ли Ночной Кошмар внутри ларца — еще один приступ боли.
'Мы наблюдаем за этим местом уже больше часа, наш парень ушел с пустыми руками и там не было ни единого движения.
Я думаю, что оно заброшено.' сказала Анья, и в ее тоне был легкий намек на замешательство.
'Но я чувствую хаос.
Хренову тучу беспорядка.'
Хаос был источником ее силы, и если кто-либо и узнает его, то только эта прекрасная богиня.
'Невозможно, чтобы это были ведьмы и их заклинания.' сказал Гидеон.
Анья ахнула.
'Ведьмы.
Ну, конечно.
Почему я об этом не подумала? У меня были одна или две тысячи стычек с ними на протяжении многих лет.
Кстати говоря о злоупотреблении силами.' проворчала она.
'Интересно, как они будут себя чувствовать, когда я злоупотреблю своими и использую их черные сердца, как нашу новую настольную композицию.'
'Возможно, мне надо проскользнуть внутрь в виде духа.' сказал Люциен.
Он стал бы невидим для всех окружающих его и смог бы проверить все без страха быть замеченным.
'Нет.
Мы уже говорили об этом.' решительно заявила Анья.
Она покачала головой.
Гидеон стоял справа от нее, и услышал шелковистый шелест ее волос.
