Почему она не смотрит ему в глаза?
— Противоядие ангелов?
— Да.
Она указала на светящийся синий флакон на его тубмочке.
— Вода из Реки Жизни.
Одна капля и смерть умчится прочь.
Неудивительно, что все его чувства усилились.
— Один раз мы ее избежали, — продолжала она, — второго раза не будет.
Жаль.
Лисандр говорил, что у Ловцов много, очень много этих отравленных пуль.
— Как долго будет продолжаться воздействие? — Он мог бы ожидать раздражение Гнева, что его накормили небесным веществом.
Но вместо этого, демон мурлыкал чуть громче, как будто его одарили потрясающим подарком.
На мгновение, Аэрон подумал, что понял суть.
Легион представляет ад, а Оливия — рай.
Последнее он уже определил, но упомянутое выше…
Он понял, что Гнев соскучился по дому.
По обоим своим домам.
Верховные Повелители когда-то были ангелами, говорила Оливия, прежде чем пасть с небес.
Дом номер один.
И приземлились в аду.
Дом номер два, хотя Гнев никогда не рассматривал его таковым, пока его не засунули в ларец Пандоры.
Рай и ад, подумал он опять, не понимая, как он раньше пропустил эту связь.
Оливия и Легион.
Две половины одного целого, также как он и Гнев.
Говоря о…
— Где Легион? — спросил он, осматривая комнату в ее поисках.
— Уильям отвлекает ее, но я не знаю как долго это продлится.
Оливия провела пальцем по его груди.
— Твое сердцебиение улучшается.
Становится сильнее.
Его тело горело огнем, так где они соприкасались.
Еще.
Его уши вздрогнули, когда он услышал разговор через несколько комнат.
Сабин и его команда вернулись из Храма Неназываемых.
Многие воины были ранены, но уже поправлялись.
Как только им станет лучше, они собирались отправиться в Асулум и уничтожить штаб Ловцов там.
Ни один не шел проведать его, и Аэрону нечем было сейчас заняться.
Кроме Оливии.
— Как ты заметила, я все еще обнажен, — он понял, что сказал это вслух.
— Ты готова повеселиться?
Впервые ее челюсть отвисла.
Затем она со щелчком закрыла ее.
Она опять отвисла.
Не желая более ждать, когда она свыкнется с его намерениями, хватит ожиданий, Аэрон приподнялся, положил руку на ее затылок и потянул вниз, пока она не оказалась практически на нем.
Ее дыхание сбилось, а мягкость ее грудей давила на его грудь.
Да, он будет обладать этой женщиной.
Этими грудями, тоже.
Определенно, сладкое местечко увлажняется для него даже сейчас.
— Что… что ты делаешь? — Вопрос, заданный с придыханием разгорячил его тело и душу, потому что в каждом его слове была тоска.
— Получаю тебя.
Наконец-то.
Он поднял голову, и их губы встретились.
Она не сопротивлялась ни минуты.
Нет, она открылась ему, встретив его язык своим.
Он мог попробовать свежесть воды, которую она дала ему, также как привкус корицы в ее дыхании.
Она положила свои дрожащие руки на его грудь, и его сердце бешено застучало, стремясь к ней.
Ее кожа была скорее горячей, чем теплой, и прямо жгла его.
Шелковистые кудри щекотали его.
Свободную руку он положил на ее задницу и толкнул, чтобы она полностью растянулась на нем.
Их тела соприкоснулись, и ее ноги автоматически раскрылись, идеально обхватив его.
Он застонал.
Да.
да.
Да! согласился Гнев.
— Нет, — прохрипела она, и вывернулась.
Она даже поднялась с кровати и стояла на дрожащих ногах, пошатываясь.
Оба, и он, и демон хотели закричать.
Но вместо этого, Аэрон приподнялся на локте и уставился на нее.
Спокойно.
— Ты хочешь меня.
Знаю, что хочешь.
Боги, он чувствовал ее возбуждение, этот пьянящий, женственный мускус.
— Да, но я не позволю тебе возбудить меня и оставить прежде, чем я смогу закончить.
Она сжала свою мантию в кулак, невольно приподнимая ткань и показывая лишь намек на эти восхитительные лодыжки.
Лодыжки, которые он бы облизывал.
— Оливия, я…
— Нет, — сказала она снова, разворачиваясь.
Дважды она споткнулась о свои же ноги, когда шла к шкафу.
Она зажала свою голову локтями и оперлась о шкаф.
— Я не могу этого вынести.
Она что…
плакала?
Аэрон с трудом проглотил, внезапно возникший ком в горле и поднялся.
Только не это.
Все что угодно, только не это.
Как она и говорила, он был обнажен, его эрекция гордо вздымалась.
— Я хочу тебя.
Я не собираюсь снова отрицать это.
Я клянусь тебе, Оливия.
— О, заткнись!
Он моргнул.
Он ничего этим не добился? Его действия вне испортили?
