Он войдет в её тело также, как входил в Оливию.
Чтобы защитить маленького демона зависимости.
Для того, чтобы спасти своих друзей от Люцифера.
Чтобы лишить Ловцов победы.
Слезы наполнили её глаза, но она быстро сморгнула их.
Этим действием, Аэрон доказал, что произошедшее между ним и Оливией, ничего не значит для него.
И с этим она уйдет.
Он должен знать, что она уйдет.
Осознание этого облегчило принятие решения? — удивилась она, горько рассмеявшись.
Она ни в коем случая не сможет остаться здесь, зная, что он спит с другой женщиной.
Независимо от причины.
Оливия имела право сделать свой собственный выбор, после этого, кажется так.
Она уехала бы, без вопросов.
Не прямо сейчас.
Могла ли она вернуться на небеса, возможно спасая жизнь Аэрона, или просто отправиться в другое место здесь на земле?
Здесь, вероятно, ведь как она смогла бы вернуться домой? Она изменилась, она — смертная во всех смыслах.
Она была бы несчастна там, не пронося радости никому, и меньше всего себе.
Она была бы бесполезной.
И если когда-нибудь она бы передумала насчет возвращения, она не смогла бы уже пасть снова.
Нет, она была бы казнена или надолго сослана в ад.
Другого выбора не было, ангел не мог сбиваться с пути дважды.
Но как могла она оставаться здесь и жить с этим, зная что могла бы спасти Аэрона и не сделала этого? Даже если это означало бы, что он будет с другой женщиной?
Способна ли она на самопожертвование?
Нет, не такая.
Лучше бы она убила его, когда была такая возможность и избавила их обоих от этой боли.
В ее голове раздался горький смех, но вскоре он улетучился.
Аэрон поднялся, его движения были скованными, нескоординированными.
— У нас есть немного времени.
Нам не нужно принимать решений прямо сейчас.
То есть он не собирался спать с Легион прямо сейчас.
В этом было некое утешение, по крайней мере.
— Спасибо, — благодарно сказала Легион, счастливая и пристыженная одновременно.
— Я клянусь, я не хотела….
Он поспешно отвернулся, Оливия поедала его взглядом.
Его мужская привлекательность, его сила.
Нет, она не сделает этого из самопожертвования, но она сделает это ради любви, осознала она.
Любовь.
Это слова прозвучало в ее сознании.
Она любила его.
Целиком, сверх меры, полностью, без остатка.
Для него билось ее сердце, он был источником ее счастья.
Она бы умерла за него.
Он был сильный и смелый, страстный и заботливый.
Отдающий всего себя.
Как его не любить?
Она хотела бы остаться с ним, хотя бы до тех пор пока он не переспит с Легион.
Она бы запечатлела в памяти каждый момент, проведенный с ним.
А потом…
затем она вернулась бы на небеса.
Она убедила бы Лисандра выполнить свою часть сделки и выступить в Совете в защиту Аэрона.
Однако.
Это не гарантировало бы им успех.
Итак, ей придется искать другой способ.
Что можно изменить за несколько дней, грустно подумала она.
Она появилась здесь после того как отказалась убить Аэрона, счастливая от того, что получила это время и твердо решившая испытать все человеческие радости.
Пока ещё не закончилось время, все можно изменить.
Теперь она не допустит даже мысли о его смерти.
О том что его ярость и сила будут уничтожены.
— Не беспокойся, Аэрон, — сказала она, расправив плечи.
— Вскоре, я покину тебя, и вы с Легион будете в безопасности.
Обещание скрепило ее душу.
Легион изумленно уставилась на нее.
Люцифер издал пронзительный визг в ее голове.
Аэрон злобно оскалился, его глаза сияли красным.
Глаза демона.
— Я сказал, у нас есть ещё время.
Мы не будем решать прямо сейчас.
Это значит, что ты остаешься.
А теперь довольно об этом.
Мне нужно на собрание.
Я собираюсь оставить вас двоих здесь и вы будете вести себя хорошо.
Понятно? Вам не понравится то, что произойдет, если вы причините друг другу вред, это я вам обещаю.
Не дожидаясь их ответа, он рванул из комнаты.
В отличие от Уильяма он закрыл за собой дверь не аккуратно.
Он хлопнул так, что задрожали картины на стенах.
После всего, что она пережила, осознала и решила, небольшая поддержка, в виде прощального поцелуя, например, была бы нелишней.
Оливия уставилась на Легион.
Легион разглядывала ее тоже.
— Ну что ж, — сказала Оливия в недоумении.
Она все ещё переживала ощущение близости с Аэроном.
Все ещё чувствовала влажность, оставшуюся после него.
И совсем скоро эта женщина будет с Аэроном, также как как он только что был с ней.
— Я не хочу торчать тут с тобой, — накинулась Легион.
— Нам обеим этого не хочется.
Я ухожу.
Ухмыльнувшись, Легион приподнялась.
— Ты уже возвращаешься на небо?
— Пока нет.
Я собираюсь послушать то, о чем говорят на собрании.
Ее усмешка померкла, но она взглянула на дверь.
— Твои ушки наверняка столь слабы, что тебе понадобится кто-то, чтобы растолковать, о чем они там шушукаются.
