чаще всего живущих только ради мести.
Порой Гнев наставлял и его.
— Привет, — произнесла женщина.
— Кто-нибудь дома?
Он уставился на неё, проклиная себя.
Он позволил себе отвлечься в присутствии возможного врага.
Болван.
— Кто я такой, тебя не касается.
Эта информация могла быть использована против него.
Особенно с недавних пор, Гнев было так легко вызвать большинством невинных заявлений, что могли доводить до безумной жажды убийства — поэтому Аэрон являлся опасностью для города и его жителей.
Он обругал ангела подкрадывающегося к нему.
Но он не мог обвинять ангела в том, что Гнев рычал внутри
его разума, скреб его череп, отчаянно жалающий действовать.
Увечить.
Наиболее острой способностью демона стало, и всегда было, восприятие грехов любого поблизости.
И грехи этой женщины, как он внезапно осознал, были значительны.
— Я приму твое внезапное мрачное выражение лица, как нет.
Ты не Нарци, и у тебя не все дома.
— Прекрати…
болтать…
Он сжал виски, прохладные лезвия вдавились в его кожу, пытаясь остановить психическую бомбардировку, которая как он знал, приближалась, позволить себе отвлечься было опасно.
Бесполезно.
Ее множественные грехи пронеслись у него в голове тотчас же, как фильмы на различных экранах.
Она недавно пытала мужчину, приковала его к стулу и поставила на огонь.
Перед этим она выпотрошила девушку.
Она мошенничала, и она крала.
Похитила ребенка из его дома.
Завлекала мужчин в свою постель и вырезала им глотки.
Насилие…
столько много насилия…
столько ужаса, боли и темноты.
Он мог слышать крики её жертв, мог чувствовать запах сгораемой плоти и вкус крови.
Возможно, у неё были веские причины для этого.
А возможно, нет.
В любом случая, Гнев хотел наказать её, используя её собственные пытки против неё.
Для начала посадить ее на цепь, потом вспороть ей кишки, потом перерезать ей горло и посадить на огонь.
Это был способ демона Аэрона.
Избивать бьющих, убивать убийц, также как делали это они.
Так что, да, по настоянию Гнева Аэрон делал подобные вещи.
Много раз.
Сейчас он сжал каждый мускул в своем теле, удерживая свои кости на месте.
Осторожно.
Нельзя терять контроль.
Нужно остаться в здравом уме.
Но боги, ему было необходимо наказывать…
так сильно…
нужда, которая нравилась ему больше, чем должна бы.
Как обычно.
— Почему ты здесь в Будапеште, женщина?
Хорошо.
Это было хорошо.
Он медленно опусти руки.
— Вау, — сказала она, игнорируя его вопрос.
— Это было хорошее проявление сдержанности.
Она знала, что его демон хочет причинить ей боль?
— Итак, позволь мне угадать.
Она постучала ногтем по своему подбородку.
— Ты не Нарци, значит ты должен быть…
Шовинист.
Я снова права, не так ли? Ты думаешь такая маленькая, хорошенькая штучка, как я не может управиться с правдой.
Ошибочка.
Но не важно.
Храни и дальше свои секреты.
Хотя ты узнаешь.
О, да, ты узнаешь.
— Ты угрожаешь мне, женщина?
Она снова проигнорировала его.
— Ходят слухи, что Крон дал вам свитки, и вы планируете использовать их для охоты на нас.
Чтобы использовать нас.
Возможно даже истребить нас.
Желудок Аэрона сжался.
Первое, она знала о свитках, когда он и его друзья только изучили их.
Второе, она знала, что она была в этом списке.
Что означало, что эта женщина действительно бессмертная — и преступник- и если ей можно верить, то она тоже была одержима демоном.
Аэрон не узнал её, что означало, что он и его друзья не были теми, кто заключил её под стражу.
Это означало, что она появилась на небе раньше них.
И это означало, что она была Титаном и более угрожающим было то, что Титаны были гораздо более дикими, чем их греческие коллеги.
Хуже того, теперь-свободные Титаны в настоящее время ликовали.
Ей могли помогать боги.
— Каким демоном ты связана? — спросил он, не используя больше своей слабости против нее.
Она зло усмехнулась, его жестокий тон явно забавлял её.
— Ты не поделился этой информацией со мной.
Так почему же я должна чем-то делиться с тобой?
Эта женщина приводила в бешенство.
— Ты сказала мы.
Он посмотрел через её плечо, ожидая, что кто-то прыгнет и нападет на него.
Всё, что он увидел было темнотой…
и всё, что он услышал было еще большее количество приглушенных криков.
— Где остальные?
— Как мне известно, в аду.
