Он не был так осведомлен раньше.
Если он пойдет к другому, Оливия ему будет не нужна, и она ненавидела саму мысль об этом.
— Спасибо за информацию, — грубовато сказал он.
— Пожалуйста.
Подтолкни его.
Будь уверенной в себе.
Решительной.
Покажи ему, что он нуждается в тебе больше, чем в ответах.
— Я принимаю оплату в виде поцелуев.
И в любом случае, думаю я задолжала тебе два.
В конце концов, ты извинился за свою нечувствительность.
Аэрон прочистил горло.
— Да, ладно, но я никогда не говорил, что заплачу тебе.
Или приму оплату.
Нам, хм, надо уходить.
Разачаровывающий мужчина.
— Просто позволь мне… — Оливия посмотрела на полотенце.
Если она наденет его, она сдастся, а она не была готова сдаваться.
Она закусила губу, когда слова Гидеона проплыли у нее в голове.
Ну, ее перевод его слов.
Мужчинам нравятся обнаженные женщины.
Мужчины с трудом сопротивляются обнаженным женщинам.
Итак, никакого полотенца, она задумалась, почти напевая от нетерпения.
Возбуждение…
— Неважно, — хрипло сказала она.
— Я готова.
Выгнув спину, чтобы грудь приподнялась — ему понравилась ее грудь, она взялась за ручку и распахнула дверь настеж.
Уверенная в себе.
Аэрон изучал стену напротив, и поэтому был к ней спиной.
Его руки все еще были скрещены на груди.
К сожалению, он был все еще одет.
Решительно.
Они просто должны это изменить.
Обнаженная и мокрая, она прошла и встала перед ним, ее сердце колотилось сильнее и быстрее чем, когда она обдумывала свои прикосновения.
Когда она остановилась, его челюсть отвисла.
Его ноздри раздувались.
Его зрачки практически взорвались, фиолетовая радужка была полностью потемнела.
Оливия почти простонала.
Ну же, ну же.
Гидеон был прав.
Аэрону нравилось смотреть на обнаженную женщину.
Добейся.
Боль…
она нуждалась в нем, чтобы успокоить боль…
— Как тебе моя экипировка? — спросила она, поворачиваясь.
Он начал задыхаться, и ловил ртом воздух.
Она может никогда не носить одежду опять.
— Я теперь человек, а люди всегда требуют оплату за свои услуги.
Мог ли он услышать волнение и нервозность в ее голосе?
— Итак, если ты хочешь получить больше информации от меня, а я, поверь, многое могу предложить, ты должен заработать ее.
— Как? — Он прорычал, но рычание не было пронизано гневом.
— Поцелуями, о которых ты говорила?
— Эта ставка была пять минут назад, и ты отказался ее платить.
Поэтому, моя цена теперь выросла.
Если ты хочешь узнать что-нибудь еще, ты должен согреть меня своим телом.
Я замерзла.
Мне так жарко, я просто горю.
Он сглотнул.
Выпрямился.
Его взгляд путешествовал по ее телу, задерживаясь на груди, между ее бедер.
Его дыхание стало порывистым, поверхностым.
— Святая преисподня.
Умираю.
Я умираю.
Также как и я.
— Аэрон.
Дай мне.
Возьми меня.
— У нас…
у нас нет времени.
— Так найди время, — сказала она, и сократила расстояние между ними.
Должна…
прикоснуться…
Он мог бы удрать от нее, и она бы не смогла его остановить, но он этого не сделал.
Его большие руки легли на ее бедра, а пальцы глубоко впились в нее.
Наконец!
— Я не должен, — сказал он.
— Говорил себе, что не буду, даже несмотря на то что он не…
— Он? — Еще.
— Кто не что?
Впервые он не ответил.
— Мой…
демон, — сказал наконец он тяжело, пальцы раскинулись, покрывая больше тела.
Он ласкал ее от талии до ягодиц.
Зажигал ее.
— Он не…
причинит тебе боль.
На этот раз, мне не о чем беспокоиться.
'Он', а не 'оно'? Что произошло между двумя существами? Какая разница? Прогресс!
— Тогда почему тебе не быть со мной? — Если бы он надеялся отговорить ее от этого, он бы никогда не познакомил ее со страстью.
Его ошибка, которую она исользует на всю катушку.
— Ведь нет никаких препятствий.
— Препятствия…
Слова давались ему с трудом, его взгляд приклеелся к ее губам.
— Мы…
