— Характер живых испорчен их отношением ко времени, — сказал юноша. — Наверное, можно и как-то иначе изменить это отношение. Ведь вы проявляете нетерпение или раздражаетесь, потому что считаете одни моменты времени более важными, чем другие.
— Наверное, так оно и есть, — согласилась я.
— Вы всегда ждете от будущего чего-то такого, что отсутствует в настоящем, и начинаете капризничать, когда желаемое оказывается недостигнутым, — продолжал собеседник.
— Похоже на правду, — согласилась я.
— А мертвые ничего не ждут от будущего. Для них все сосредоточено в настоящем. Они точно знают, что время не принесет им ничего нового и ничего лучшего, чем теперь. Вот и весь секрет.
— Умирают ли мертвые? — спросил Алан.
— Можно ли убить нас? — уточнила девушка. — Строго говоря, да. Можно. Но ненадолго. Как правило, через полдня или через день, убитый житель снова стоит у внутренних ворот. При этом он совершенно теряет память о жизни в этом городе, и начинает с самого начала. Поэтому при жизни каждый из нас ведет подробный дневник, описывая все, что знает о жизни в этом городе, о своих знакомых, друзьях, любимых, о своей работе, а также записывает в него все события своей жизни. Чтобы потом вспомнить…
— Похоже на то, что какая-то сила воссоздает тела жителей по образцу, который не изменяется, — сказал Алан.
— Да, такую гипотезу высказывают наши философы, — подтвердил юноша. — Но никто не знает, верно ли это на самом деле.
— А почему река становится потоком тумана? — спросила я. — Об этом философы что-то говорят?
— Очень многое, — кивнул юноша. — Но в основном, они объясняют это искажением геометрии пространства, которое неощутимо для мертвых, но пагубно для живых. Именно это искажение виновато в том, что живой не может пересечь мост или выйти из этой части нашего города. Могу порекомендовать вам цикл популярных лекций на эту тему профессора Майренпинка. Он читает их в доме живых, из которого вы только что вышли, каждый третий вечер. Например, завтра, вы можете побывать на его очередной лекции.
— Хорошо, спасибо. Я вижу, жители города не скучают.
— Все, что мы научились делать, это хорошо проводить время, — сказала девушка. — Пойдем, дорогой. Мне кажется, путники хотят побыть одни. А нас ждут удовольствия, от которых ты не сможешь отказаться…
Она улыбнулась, взглянув на меня. Я покачала головой, давая понять, что меня эти игры не интересуют. Собеседники встали и удалились. Девушка обнимала юношу и шептала ему что-то в ухо, когда они уходили.
Мертвые любят и ценят развлечения… Это даже забавно. А я, женщина-воин, отношусь ко времени иначе. Я многого жду от будущего, и это заставляет меня тратить настоящее не на поиск удовольствий, а на что-то более полезное… с моей точки зрения.
Я поймала себя на том, что немного завидую мертвым. Они уже достигли всего, чего могли достичь. Теперь их основное занятие — наслаждаться процессом пребывания в этом городе. И если этот процесс по ощущениям тела неотличим от жизни, с которой они расстались, то в чем разница? Кроме осознания, что все уже давно произошло, и теперь можно ни к чему не стремиться… К тому же, здесь можно оставаться вечно молодой…
Алан прервал мои размышления.
— Смотри! — сказал он.
По улице быстрым шагом шел Аксон, а за ним в свете фонарей и окон двигалось около дюжины путников. Они прошли мимо кафе, в котором мы сидели, и направились в сторону нашего дома. Туман мешал точно разглядеть их маршрут, но почему-то ни я, ни Алан не сомневались в том, куда направился лидер живых.
— Кажется, Аксон решил поговорить с нами в более интимной обстановке, — сказала я. — Давай-ка погуляем по городу и навестим Алгавира.
Я заметила, что в толпе, сопровождавшей Аксона, не было Гриалира. И это порадовало меня. Мне этот серебряный демон был искренне симпатичен. Было бы жаль увидеть его в стане врагов. В намерениях Аксона я не сомневалась. Он попытается силой вырвать из меня некую тайну, которая очень важна для него. Но какую?
Мы вышли на набережную, где гуляли пары и тройки жителей. Они смеялись и обнимались в свете фонарей. Набережная тоже была усеяна различными кафе, кабачками, ресторанами и пабами, из которых доносились веселый смех и жизнерадостная музыка. У самого берега через каждые 100–150 шагов стояли высокие сторожевые башни: видимо, когда трупы нападали с того берега, набережная превращалась в линию обороны.
Несмотря на туман и серость окружающего мира, атмосфера безмятежности и покоя витала над этим местом.
Река, превращенная в быстрый поток тумана, летела совсем рядом. Туман был очень густым по сравнению с тем, который постоянно висел в воздухе. И двигался фантастически быстро. Вся поверхность потока была покрыта завихряющимися бурунами, воронками и гребнями, похожими на морские волны. Туман выплескивался на берег, быстро и хищно облизывая каменную кладку набережной.
Мы могли не опасаться погони. Туман на набережной не позволял видеть ничего дальше двадцати шагов, даже несмотря на яркий свет фонарей.
Свернув на одну из многочисленных улиц, мы направились к воротам, надеясь застать Алгавира там, где мы встретились с ним впервые.
— Ты понимаешь, чего хочет от нас этот Аксон? — спросил Алан, ловя мой взгляд.
— Уже все знают, что мы пришли в город не как все остальные путники, — сказала я. — Возможно, он считает, что мы знаем, как решить проблему, над которой он мучается уже так долго…
— И он, конечно же, не поверит, что мы тоже не знаем решения.
— Мы же еще не пробовали покинуть город, — сказала я. — Может быть, у нас это получится с первой попытки? Мне важно понять не то, как уйти, а то, зачем мы были приведены сюда. Ты же не станешь отрицать, что твои четыре камня встретили нас друг с другом и привели сюда с какой-то целью?
Алан кивнул головой и замолчал, обдумывая услышанное. Скоро мы были у дверей Алгавира. Я подняла дверной молоток и ударила им о медную пластину.
Мне пришлось повторить эту процедуру дважды, прежде чем в окнах зажегся свет: по-видимому, Алгавир уже спал. Он открыл нам дверь, одной рукой придерживая штаны.
— Что случилось?
— Нужна помощь, — сказала я. — Можно войти?
— Входите, — он зажег светильник и пропустил нас в прихожую.
— Аксон с небольшим отрядом направился к дому, в котором мы остановились. Он подозревает, что мы скрываем важную для него тайну. Я опасаюсь, что, защищая свои жизнь и свободу, мы нарушим мир и покой в вашем городе.
Алгавир продолжал быстро и сноровисто одеваться.
— Давайте разберемся с этим занудой Аксоном, — говорил он. — Я видел, что на вечеринке он попытался задать тебе какой-то вопрос. И тебе не понравилось, как он это сделал. Я ушел сразу после вас, но слышал, как он произносил в ваш адрес угрозы. Не думал, что он осмелится их осуществить.
Алгавир надел пояс с оружием, и мы снова вышли в туманную ночь. По команде начальника стражи отряд из двадцати воинов направился 'проверить обстановку'. Мы двинулись следом за стражниками.
— Как вы ушли из дома? — спросил Алгавир.
— Мы видели их из окна кафе. Но намерения Аксона не вызывали сомнений, — пояснила я.
Когда мы прибыли, то никого не застали. Отряд Аксона уже побывал в доме и ушел. Все было перевернуто, вещи разбросаны. Гости явно что-то искали.
— Вам небезопасно оставаться здесь одним, — сказал Алгавир. — Я оставлю у дверей десять
