— Он знает, кто ты…
Между тем Эвкатион, поняв безрезультатность своих попыток, двинулся к нам, размахивая боевым топором. Внушительные размеры оружия и мастерство, с которым Эвкатион владел им, заставили нас отступать. Меч вылетел из моей руки, подцепленный боевым топором Эвкатиона. В следующий миг Моргульский тоже был обезоружен. Я метнул в Эвкатиона три подобранных с земли ножа. Однако, он вовремя закрылся легким щитом.
— Попробуй снять с него шлем, — сказал я Моргульскому.
Демон кивнул и взмыл в воздух. Эвкатион проводил его тяжелым взглядом, но уследить за нами обоими он не мог, поэтому сосредоточился на мне. Я быстро побежал к нему, сжимая в руке свой кинжал. Кроме него и внезапности у меня не было других видов оружия.
— Не атакуй, если не уверен в победе, — произнес Эвкатион, делая взмах топором.
Лезвие прочертило воздух около моей головы. В тот же миг я, увернувшись, чуть присел, поворачиваясь спиной к противнику, и вонзил ему кинжал в подбородок снизу. Он был слишком высок, этот Эвкатион, и не был готов к такой атаке. Одна его рука держала уходящий по инерции вправо топор. Другой он попытался схватить меня за шею, когда я прижался спиной к его животу, однако, получив удар кинжалом, рефлекторно ослабил хватку, и я сделал кувырок вперед, пропуская возвращающееся лезвие топора между своими ногами.
Мой удар не только прошил ему язык, но и разрезал кожаный ремень, державший шлем. Это позволило Моргульскому, подлетевшему к противнику сзади, схватиться за рога и снять его с головы Эвкатиона.
Вопль, который издал демон вечности, вспугнул птиц, которые принялись с громкими криками носиться вокруг места сражения.
Моргульский, поднявшись снова вверх, бросил мне свою добычу, и я, поймав его, вонзил клинок в брызнувший синей молнией реинкарнатор. Эвкатион посмотрел на меня спокойным, холодным взглядом.
— Ты действительно сойкеро? — спросил он.
Язык слушался его плохо, кровь лилась изо рта. Но он, похоже, не обращал на это внимания. Это и неудивительно. Наверняка, его ждало новое тело, и он, оказавшись дома, наденет новый шлем с реинкарнатором и совершит самоубийство, чтобы вскоре снова почувствовать себя полностью невредимым.
— Уходи. Иначе я заберу твою жизнь, — сказал я, бросая ему шлем.
— Мы еще встретимся, — произнес великан, поворачиваясь ко мне спиной и исчезая в туманной дымке.
Моргульский опустился рядом и принялся массировать крылья. Я подошел к Лаэрцию, который, пытаясь освободиться от пут, запутался окончательно, и теперь, кажется, не мог и пальцем пошевелить. При этом он был сложен почти пополам и смотрел на меня в щель между собственными ногами.
— Разрежь эти веревки! — прорычал он, увидев меня.
— Зачем? — спросил я. — Так, в упакованном виде, ты мне нравишься больше.
Он зарычал в бессильной злобе и я, смеясь, освободил его.
— Думаешь так приятно лежать рядом с трупами и гадать, подействует на тебя этот яд или нет? — спросил седой демон, отряхивая выпачканную в пыли одежду.
— Они не умерли, — объяснил Моргульский, выбирая себе оружие из того арсенала, который был разбросан по полю боя. — Просто спят. Проснутся утром.
— Если бы не твоя 'испорченная радость', — сказал я, — Мы бы сейчас опять были в пещере этого уродца. Какие еще ты бережешь сюрпризы?
Последовав примеру Моргульского, я тоже начал пополнять свой личный арсенал.
— Когда путешествуешь, часто встречаешь полезные вещи, — улыбнулся Моргульский. — Нам пора. Пока Эвкатион не одел на голову новый реинкарнатор, мы должны получить задание от Врат.
— Про задание ты ничего не говорил! — проворчал Лаэрций.
— Сейчас все увидите сами. Вперед!
Он слегка подтолкнул нас по направлению к сияющей арке.
Когда мы подошли вплотную, я обнаружил, что врата закрыты прозрачной упругой пленкой, которая слегка поблескивала в солнечных лучах. Моргульский положил на пленку правую руку и назвал свое имя. Тотчас на пленке появилось его отражение, но лишенное резкости, как бы подернутое легкой туманной дымкой.
Мы последовали его примеру. Отражение Лаэрция выплыло из глубины Врат. Теперь мне стало очевидно: то, что я принимал за пленку, было на самом деле четкой границей, отделяющей одно пространство от другого. А вместо моего отражения я увидел образ живого огня, который отбрасывал в стороны лучи тьмы.
— Чтобы пройти в зону 'Икс-7' принесите к вратам три символа.
Я стал оглядываться в поисках источника этого нежного женского голоса.
— Это голос Врат, — сказал Моргульский.
— Каждый должен добыть именно то, что отражает его собственную личную природу, — продолжал говорить голос. — Ты, сойкеро, должен принести то, что твой близкий друг перенес в зону 'Икс-6', и это поможет тебе обрести память. Ты, крылатый демон, обнаружишь игру, благодаря которой вступил на путь, а тебе, Лаэрций, придется навсегда расстаться с прошлым. Принесите мне символы своей судьбы, и я пропущу вас дальше. А теперь Ветер унесет вас туда, где вы должны оказаться.
Сила, подобная удару штормового ветра, обрушилась на наши тела, и на мир вокруг, меняя формы вещей и превращая нас в длинные нити, несущиеся сквозь пространство. Я закричал, но не услышал своего голоса, и это было страшнее всего. Мир летел вокруг, очертания предметов размывались. Промелькнули горы, вершины которых казались нарисованными грубыми мазками кисти. Мне показалось на миг, что я увидел реку, по которой столько лет перевозил путешественников. А потом блаженная темнота окутала меня. И я провалился в нее, как в утробу матери.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Анфиса. Черные ведьмы снов
— Анфиса! Мы ждем тебя! Ты должна нас спасти! Анфиса!
Этот громкий шепот будил меня уже вторую ночь. С тех пор, как я преодолела пятые врата.
Мне все еще снились пейзажи 'Икс-4'. Думаю, если у меня когда-нибудь будет выбор, я вернусь именно туда, в четвертую зону. Там простирается море, огромное, безграничное, усыпанное множеством живописных островов. На островах обитают добродушные люди и животные. А на небе четвертой зоны живут боги и ангелы, прекрасные и вечно молодые. Голос Первых Врат говорил мне, что каждая зона меняется и что никто не сможет дважды пройти одним и тем же путем… Но, может быть, он сообщил мне это, чтобы я не привязывалась к увиденным местам? Наверное, все-таки существует способ вернуться туда, куда хочешь попасть.
Я лежала, вспоминая обрывки сна, и прислушивалась к темноте. А услышанный во сне зовущий шепот все еще эхом звучал в ушах. Наверное, вы знаете это ощущение, когда кажется, что голос, звучавший во сне, отдается эхом в реальности.
Похоже, шепот и впрямь снился мне. Но, с другой стороны, слишком он реален, чтобы быть только сном.
Небо на востоке едва начинало светлеть, гася наиболее тусклые звезды.
