– Завтра будет хороший день. Лучше, чем сегодня.
– Каждый день прекрасен, пока мы живы, – сказал Макс. – И каждый миг жизни бесценен. Тебе ли это не знать, Алекс?
Алекс кивнул, соглашаясь. Макс хотел сказать другу, что за три года одиночества он тысячу раз обдумывал смысл смерти своей жены и сына. И что он не нашел никакого смысла в этой смерти. Но каждый миг, который они прожили вместе, в течение этих трех лет одиночества стал для Макса бесценным. Эти мгновения остались бесценными и сейчас, но жизнь подарила Максу новую любовь, новые надежды и планы. Думая об этом, Макс понимал, что терять время нельзя. Теряя время, мы теряем эти самые бесценные мгновения. А ведь все может кончиться в любую секунду. Думая о Мане, Макс понимал, что ему теперь надо спешить. Он потерял слишком много времени, пока ждал, томился, выбирал момент для знакомства… Он хотел заговорить с ней еще год назад. А решился на это только в субботу… Макс хотел сказать все это Алексу, который впал в глубокую задумчивость, но что-то остановило его. И он поймал себя на мысли, что эти слова могли бы оказаться в его дневнике. А он не может их ни сказать, ни написать… Четко ощутимый барьер, который он не мог преодолеть, словно останавливал слова прямо в горле.
9
Маня запрыгнула на заднее сиденье машины и обняла Макса.
– Я так соскучилась, – сказала она. – Какие планы?
– Тебе очень понравилась та тросточка? – спросил Макс.
– Да, – ответила Маня, и ее глаза широко распахнулись.
– Сейчас я тебя познакомлю с ювелиром Бахманом, который делает самые дорогие в мире ювелирные трости.
– Это круто. Про Бахмана я читала как-то, в журнале «Форбс». Только я не хочу, чтобы ты покупал мне трость! – выпалила Маня.
– Что ты, милая, я знаю, что тебе нравятся драгоценные камни, а не трости, – сказал Макс. – И, поверь, я буду использовать это свое знание в самых что ни на есть романтических и корыстных целях.
– Я повешу тебе на спину табличку «Сексуально опасен», – Маня поцеловала Макса.
– Согласен, если на ней будет твоя подпись, для достоверности, – сказал Макс.
– А зачем мы на самом деле туда едем? – спросила Маня.
– Я рекомендовал Алекса Бахману в качестве юриста. Алекс решил уйти с работы и открыть собственную юридическую контору. Ему нужны клиенты.
– Это же замечательно! Алекс! Ты молодец! Едем!
– Это все Макс. Без него я бы не решился, – сказал Алекс. – Куда едем-то?
– Недалеко. На Льва Толстого, угол Новосельского, – сказал Макс. – Кстати, рекомендую всем отключить звук у телефонов. Бахман не любит, когда раздаются звонки во время переговоров.
– Уже выключаю, – сказал Алекс.
Бахман, опираясь на тончайшую, и оттого очень изящную тросточку из иридия, встретил их в своем кабинете, выполненном в стиле благородной классики. Мебель из красного дерева, натуральная кожа на креслах и диванах, огромные тяжелые столы. Макс уже бывал здесь. Его всегда удивляло, что из кабинета выходят шесть дверей. Куда ведет одна из них, он знал, – в конторе Бахмана для клиентов был устроен бесплатный бар. Он дважды ожидал, пока Бахман освободится, в этом баре.
Бахман пожал руку Максу.
– Анатолий Игнатьевич, позвольте Вам представить Маню и Алекса. Алекс – это юрист, о котором я Вам говорил.
– Очарован, – сказал Анатолий Игнатьевич, прикладываясь к маниной ручке.
– Я восхищаюсь Вашими тросточками, – сказала Маня.
– Присаживайтесь, – Анатолий Игнатьевич сделал сдержанный жест рукой. – Думаю, на диване нам будет вполне удобно.
Бахман сел, поставив тросточку рядом. В центре кабинета возвышалась витрина, в которой было выставлено несколько драгоценных тростей. Из палладия, платины, золота, красного и черного дерева с рукоятями из драгоценных металлов. Все они были украшены узорами и драгоценными камнями.
– А можно я посмотрю на них поближе? – спросила Манечка.
– Конечно, юная леди, – улыбнулся Бахман.
Маня тут же направилась рассматривать выставленные экземпляры.
– Ничто не увлекает юных женщин так, как драгоценности, – Анатолий Игнатьевич с грустью посмотрел на Маню. – Вы никогда не думали, почему?
– Нет, Анатолий Игнатьевич, я считал это само собой разумеющимся фактом, – ответил Макс.
– Отнюдь нет, молодой человек, – сказал Бахман с улыбкой. – Они знают, на каком-то очень глубоком уровне, что Бог есть свет. И когда этот свет проходит сквозь драгоценные камни или отражается от благородных металлов, мы лучше чувствуем Бога. Все дело в том, как именно ювелирные изделия изменяют свет. Но, впрочем, это долгая и унылая философия. Вы же привели ко мне юриста, которого мне так не хватало. Может быть, Вы, Макс, пока составите компанию юной особе? А мы поговорим с Алексом о делах. Я скажу секретарю, чтобы она потом проводила вас обоих в бар.
– Хорошо, Анатолий Игнатьевич.
Макс подошел к Мане.
– Посмотри, Макс, какая красота! – Маня застыла у стеклянной витрины, за которой покоилась трость из палладия.
– Да, красиво, – сказал Макс, вежливо пытаясь разделить восторг Мани по поводу бесполезного предмета, которым, возможно, никто и никогда не пользовался.
– А какие бриллианты! – застонала Маня. – Они сияют так, словно отраженные ими лучи пронзают мне сердце. И я так хочу обладать ими!
Макс обнял ее за талию.
– Маня, ты прелестна!
– Должно быть, это какие-то особенные трости. Совершенные. Красивейшие из тех, что он сделал. Макс, не пойми меня неправильно, но… они так мне нравятся!
– Я буду знать, что дарить тебе на праздники, – улыбнулся Макс и погладил ее по шее прикосновением номер один.
– Да. Дари мне бриллианты. Я их очень люблю. Хотя их у меня никогда еще не было.
– Будут, – пообещал Макс, лаская губами и дыханием ее розовое ушко.
– Что мы будем делать сегодня вечером? – спросила Маня – Для начала ужин. А потом у нас впереди целая ночь.
– Мне нравятся эти планы, – Маня поцеловала Макса.
В кабинет вошла секретарь, женщина примерно пятидесяти лет, тщательно одетая и причесанная.
– Желаете чаю? Может быть, свежие фрукты или молочный коктейль?
– спросила она.
– Ваши молочные коктейли произвели на меня в прошлый раз неизгладимое впечатление, – сказал Макс.
– А я тоже хочу попробовать, – заинтересовалась Маня.
– Позвольте, я провожу вас в бар, – предложила секретарь.
Она открыла одну из дверей, и первой сошла по винтовой лестнице в цокольный этаж.
Анатолий Игнатьевич, оставшись с юристом один на один, почти минуту пристально смотрел в глаза Алексу. Потом удовлетворенно кивнул.
– Какова Ваша специализация? – спросил Бахман.
– Международное право. Я писал диплом по работе арбитражных судов в Европе, а моя кандидатская защищена по проблемам прецедентного права в Великобритании, – ответил Алекс.
