всего выпустим «кузнечиков» — киберразведчиков, маленькие автоматические танкетки с ракетными двигателями и автономным управлением. У нас их четыре. А если не поможет — изменим место стоянки.
У всех азартное охотничье настроение. Даже разговариваем вполголоса, словно боимся спугнуть дичь. Кажется, что удивительные открытия совсем рядом, в нескольких шагах. Что-то нас ожидает?»
Володя теряет мужество
Много лет назад студент Виктор Дроздов был участником любительской экспедиции к месту падения знаменитого Тунгусского метеорита. Многим запомнилось его страстное выступление на научной дискуссии, когда он убедительно отстаивал предположение о ядерном взрыве «тунгусского дива».
Значительно позднее, когда Дроздов был уже доцентом, его послали в научную командировку в Северную Африку. Он сделал огромный крюк, чтобы только побывать на плато Тассили. Там среди множества выразительных и реалистических рисунков, мастерски выполненных на скалах древними художниками, есть загадочные изображения фигур, напоминающих космонавтов в скафандрах. Собственноручно сделанную фотографию «Великого бога марсиан» Дроздов не раз демонстрировал коллегам и студентам. При этом он обязательно подчеркивал, что лично для него нет никакого сомнения — рисунок сделан с натуры. Неведомый космонавт, посетивший вместе со своими товарищами Землю несколько тысячелетий назад, вдохновил первобытного художника...
Ученые не раз упрекали Виктора Ивановича за его пристрастие к гипотезам, лежащим на грани фантастики. Но Дроздов только отмахивался от скептиков. И в сорок восемь лет он остался таким же восторженным романтиком, глубоко убежденным в том, что человек скоро должен найти бесспорные доказательства разумной жизни на других планетах.
Экипаж «Циолковского» хорошо понимал, каким тяжелым ударом для профессора будет крушение его гипотезы. Но пока поиски оставались безрезультатными. Пятый день подряд киберразведчики возвращались «с пустыми руками». Чуткая аппаратура не улавливала ни малейших следов посторонних радиоизлучений.
Дроздов помрачнел, совсем перестал шутить. Соколов утешал — уже собран богатый материал, успешно решено большинство намеченных задач исследовательского характера, обнаружено несколько месторождений редких металлов, имеющих промышленное значение. Но это все-таки было не главным...
«Циолковский» уже в третий раз сменил свою стоянку. Теперь планетолет находился по внешнюю сторону кратера. Понадобилось немалое искусство, чтобы удачно посадить многотонную машину на крошечную площадку, пересеченную вдобавок глубокой трещиной. Одна из опор планетолета находилась на «другом берегу», что, конечно, совсем не нравилось Соколову. Но иного места для посадки поблизости обнаружить не удалось.
Удача пришла на шестые сутки. Пришла, согласно старинной поговорке: «не было бы счастья, да несчастье помогло». Один из «кузнечиков» неожиданно свалился в пропасть.
Катастрофа хорошо была видна на центральном экране. Дежуривший в это время Чумак отчетливо заметил вспышку случайного микрометеорита, угодившего в незащищенное спецброней место. Был поврежден один из узлов управления, и вездеход, неловко повернувшись вокруг своей оси, кувыркнулся с отвесной скалы вниз. И сразу же экран погас — телевизионный передатчик «кузнечика» вышел из строя.
— Пропала машина, — огорченно сказал Дроздов, когда Чумак сообщил о случившемся. — Конечно, вся аппаратура — в лапшу. Глубина там порядочная, я знаю.
Но Соколов не согласился.
— В таких делах нужен педантизм, — заметил он. — Постараемся достать хотя бы катушки с записями. Надо же узнать результаты этой разведки...
Костров вызвался полезть вниз. Соколов тоже пошел с ним. Третьим был Никитин, очень довольный, что ему разрешили пойти к месту аварии.
Космонавты подошли к краю каменистого обрыва. Дно пропасти терялось в непроглядном мраке. Вниз опустили прожектор. Оказалось, что вездеход лежит вверх гусеницами на глубине почти двухсот метров. Сергей обвязал вокруг пояса тонкий, но практически нервущийся шнур, быстро стал опускаться. «Я бы и без скафандра так не смог», — с завистью подумал Володя.
Все последние дни специальный корреспондент был далеко не в приподнятом настроении. Из планетолета его не выпускали. Приходилось помогать товарищам по мелочам, приводить в порядок свои записи и изнывать от нетерпеливого ожидания. Поэтому Володя обрадовался гибели киберразведчика. Как- никак, а приключение!
Наконец, круглая металлическая голова Кострова появилась над острым обрывом.
— Все в порядке, — сказал Сергей. — Еле пробрался вовнутрь — двери заклинило. Но все катушки снял...
Как и прежде, расшифровкой занялись сразу же, едва катушки оказались в кабине планетолета. Дроздов и Чумак стали осторожно колдовать над магнитными пленками, остальные ждали. Ждали скорее для порядка — очень мало надежды на то, что результаты окажутся утешительными. И вдруг...
— Эврика! — провозгласил Дроздов, появляясь в дверях. Нашли! Понимаете, товарищи — нашли!
Володя вздрогнул. Неужели? Машинально, по укоренившейся журналистской привычке, он косо глянул на часы. Семнадцать часов сорок восемь минут. Надо запомнить — исторический момент...
— Выяснилась любопытная вещь, — говорил Дроздов. — Запись интересующих нас сигналов оказалась на пленке самой последней. Это значит, что она сделана в те секунды, когда машина падала в пропасть. Вывод один. Источник радиоизлучений находится там, на дне.
— А сигналы те самые? — недоверчиво спросил Никитин.
— Можете не сомневаться. Мы сравнили с данными Туманова полная идентичность. Давайте решать, как нам быть.
Несколько напряженных секунд все молчали. Потом Соколов сказал:
— Будем спускаться вниз.
— Дно паршивое, — заметил Костров. — Множество камней и тьма египетская. «Циолковский» там не посадить. Угробим машину.
— Значит, — опускаемся сами. Так, как это сделал ты. Действуем следующим образом. Сначала вниз лезут двое. Еще двое остаются наверху, для связи. Если с первой парой что случится, вторая идет на помощь. Если и она не сможет вернуться, оставшийся на корабле передает «SOS» на лунник и ждет спасательную экспедицию, не покидая планетолета. Ясно?
Каждый опустил голову в знак согласия. Внизу может быть любая опасность, и нужно предусмотреть все.
— В первой паре пойду я, — сказал Соколов тоном, не допускающим возражений, — и...
Он остановился на мгновение, обводя глазами остальных участников экспедиции.
— Андрей Федорович! — простонал Володя. Он чувствовал, что опять самое интересное, самое захватывающее открытие проплывет мимо него. За что же такая несправедливость? В эту секунду он почти ненавидел Соколова.
— ...И Никитин, — твердо закончил Андрей.
Наверное, у Володи был очень глупый вид, потому что Костров кротко хлопнул его по спине.
— Не бойся, не ослышался, — засмеялся Сергей.
— На очереди, — продолжал Соколов, — будут Чумак и Костров. Вы, профессор, останетесь.
Дроздов покраснел, лицо его стало по-детски обиженным.
— Я предпочитаю преувеличивать опасность, чем ее недооценивать, — холодно сказал Соколов. — А вы среди нас самый старший. Я уже не говорю о том, что из всех пятерых наибольшую ценность для общества представляете именно вы. Не перебивайте, я знаю, что вы хотите сказать. Но нужно учитывать и
