Вспыхнула спичка — и зарделся огонёк папиросы.
— Там — граница, — односложно бросил Кручинин, и взмах руки с папиросой описал огненную дугу в том направлении, где исчезала светлая лента шоссе.— Тот, кому нужно будет скрыться, пойдёт туда, — продолжал он и поднялся.
Теперь я понял причину нашей рекогносцировки. Мы обогнули скалу, и перед нами сразу открылся весь городок.
Почти тотчас, как мы вышли на этот поворот, перед нами возник человеческий силуэт. Фигура оставалась неподвижной. Приблизившись, мы увидели, что это женщина. В нескольких шагах от неё мы остановились. — Я жду вас, — послышался глухой голос. Лицо незнакомки было закрыто плотной тканью. Как будто угадав, что я намереваюсь сделать, она быстро проговорила:
— Не нужно света.
Это было сказано так, что я поспешно отстранил руку с фонарём, как будто он мог вспыхнуть помимо моей воли.
Судя по голосу и быстрым, уверенным движениям, женщина была молодо.
Мы последовали за нею.
— Я Рагна Хеккерт, — сказала она. Кручинин выжидательно молчал.
— Я дочь Хеккерта,— пояснила она.
— Шкипера? — мягко спросил Кручинин.
— Нет… кассира Хеккерта.
Она, по-видимому, ждала, что мы как-то выразим своё отношение к этому знакомству. Но мы молчали. Тогда она сказала:
— Я знаю, почему убили дядю Хьяльмара.
— И знаете, кто убил? — быстро спросил Кручинин.
— …Нет, этого я не знаю… Я сказала бы вам, непременно сказала бы… Вы хотите знать, почему его убили?
Мы выразили полную готовность её слушать.
И вот что мы услышали: её отец Видкун Хеккерт оставался в должности кассира ломбарда и вовремя пребывания тут немцев. Немцы ему доверяли и платили хорошее жалованье. По каким-то соображениям они не вывезли в Германию наиболее ценные заклады золото, серебро — и оставили их в сейфе ломбарда. Когда стало ясно, что немцам не удержаться, жители снова потребовали возвращения вещей, и тогда-то все услышали, что ценности исчезли: немцы их увезли к себе. Но Видкун Хеккерт не только знал, что ценности остались в стране, но знал и место, где они спрятаны. Немцы, под страхом смерти, приказали Видкуну хранить тайну и обещали явиться за ценностями при любом исходе войны. Недавно Видкун поделился тайной с братом. Он боялся своей тайны. Не знал, как поступить: ждать прихода немцев или считать появление их невозможным и открыть тайну своим властям? Хьяльмар резко осудил поведение Видкуна и сказал, что если кассир не сообщит всё властям, то он это сделает сам. Рагна знала, что отец ещё с кем-то советовался, но с кем именно, установить ей не удалось. Ей кажется, что об этих разговорах отца с Хьяльмаром пронюхала немецкая агентура и немцы поспешили убрать Хьяльмара. Если бы знать, с кем отец ещё советовался? Уж не через того ли человека какие-то немецкие последыши проведали тайну?..
Ах, если бы знать, куда ушёл Кнуд Ансен! Он, наверно, всё знает…
После некоторого размышления Кручинин мягко сказал:
— Я не уверен в том, что именно Кнуд убил шкипера, но могу дать вам самое твердое слово: завтра я буду знать убийцу.
Восклицание радости вырвалось у девушки и заставило Кручинина на мгновение умолкнуть, затем он неожиданно закончил фразу:
— Я узнаю его при одном непременном условии… вы никому, решительно никому не скажете о том, что виделись и разговаривали со мною.
— О, если это нужно!..
— Непременно!.. Если вы скажете хотя бы слово, я ни на секунду не поручусь за жизнь вашего отца.
— Да, да, я буду молчать… Конечно, я буду молчать… Я так и думала: нас никто не должен видеть вместе. Потому я и пришла сюда.
— Как вы узнали, что я тут?
— Я с утра слежу за вами.
— Идите. Пусть ваша догадливость и труд не пропадут напрасно из-за того, что кто-нибудь увидит, как мы вместе возвращаемся в город.
— Помоги вам бог, — торопливо проговорила Рагна и пошла прочь. Её высокий тёмный силуэт сразу исчез в ночи. Не было слышно даже шагов: она предусмотрительно пришла в обуви на каучуковой подошве.
— Предусмотрительная особа, — негромко и, как мне показалось, несколько иронически произнёс Кручинин и опустился на придорожный камень. Но тут же вскочил так, словно камень был усыпан стёклами.
— Сейчас же верни её! — бросил он мне торопливым шопотом. — Верни её! — донеслось до меня ещё раз, когда я уже бежал за исчезнувшей девушкой.
За две — три минуты, что прошли с момента её исчезновения, она не могла уйти далеко, а между тем, пробежав с полсотни шагов, я даже не увидел её силуэта. Я ускорил бег, но напрасно; метнулся влево, вправо — девушки не было нигде, Ни тени, ни шороха. Словно перед нами был призрак. Я внимательно оглядел обочины, отыскивая тропинку, на которую могла сойти девушка, — нигде, никаких поворотов. Измученный волнением больше, чем физическими усилиями, я стоял как нашкодивший школяр и боялся вернуться к Кручинину, хотя отлично понимал, что каждая потерянная минута может оказаться роковой для исполнения того, зачем ему понадобилась Рагна Хеккерт.
Я подошёл к Кручинину с таким чувством, будто сам был виноват в таинственном исчезновении Рагны.
Он молча и, как мне казалось, спокойно выслушал моё сообщение.
— В темноте вспыхнула спичка. Он опять закурил.
Его молчание тяготило меня.
— Зачем она тебе понадобилась? — спросил я.
— Чтобы исправить свою оплошность… На этом случае ты можешь поучиться тому, как важно в нашем деле не поддаваться первому впечатлению и в любых обстоятельствах сохранять выдержку. На работе нужно забывать о чувствах, эмоциях, главное — это рассудок, холодный рассудок… способный к самому трезвому расчёту.
— К чему всё это? — нетерпеливо перебил я.
— К тому, что я идиот… Как последний мальчишка, впервые вышедший на операцию, я обрадовался неожиданному открытию: убийство совершено для сохранения тайны немецкого клада! А о главном я забыл: убедиться в правдивости этой версии и предотвратить исчезновение преступников вместе с кладом я смогу лишь…
— Если Рагна скажет тебе, где он хранится?
Он ничего не ответил, но по тому, как далеко отлетел алый светляк окурка, я мог оценить степень его раздражения.
Почти тотчас с той стороны, где в темноте исчез огонёк окурка, раздался выстрел. Кручинин упал. В последовавшей за выстрелом страшной тишине я услышал, как шлёпнулось о землю тело Кручинина, и до меня отчётливо донеслись тяжёлые шаги убегавшего преступника. Гнаться за ним в темноте, по незнакомой, заваленной камнями местности было бесполезно, и я бросился к раненому или убитому другу.
