непорочности, разглядит за маской либеральной интеллигентности лицемерно-ханжеские мины.
Вот почему для них моя книга оказалась самым страшным оружием, от которого они не знали защиты. Случилось то, чего они всегда боялись – о них узнали нелицеприятную правду. Это их обеспокоило больше всего. Не болезнь дочери, не ее страдания, не проблемы внучки, не осознание дел, что они понавытворяли за свою жизнь. Нет, огласка!
Да, я ударила. Мне не оставили выбора. Я ударила один раз – в ответ на все их прежние удары. Было ли это неожиданностью для родни? Уверена, что да. Ведь они знали меня другой – слабой, болезненной, безвольной, не способной постоять за себя, такой, которую можно всегда бить безнаказанно. Кончилось это время, господа хорошие, кончилось и больше не наступит никогда!
Понимание того, что удар был точен, меня радовало. Но еще больше помогали почувствовать, что я все делаю правильно, письма читателей, которые я продолжала получать ежедневно.
Анна:
Какую важную тему вы не побоялись открыть.
После кончины вашей матери на вас накинулись гиены, которые нападают только стаей. Они счастливы от предоставленной возможности пнуть в спину. Но не о них речь. Я вот что хотела сказать. Екатерина, вы не должны чувствовать сейчас себя виноватой. Все мы смертны, все там будем. А то, что вы нашли в себе силы вернуться к жизни, абсолютно не имеет никакого отношения к ее смерти!
Желаю вам совершенно искренне всего самого наилучшего.
Да, и не нужно отвечать. Эмоции, даже положительные, порой так выматывают, а в ответы вы вкладываете душу.
Алла:
Последние несколько дней я (по «наводке» подруги) читала вашу книгу, которая очень мне понравилась, и хотела бы присоединиться к тем, кто просил не убирать текст из Интернета. Конечно, не все части книги я оцениваю одинаково, но были места, на которых я останавливалась и «медитировала», так как они написаны словно обо мне и моей матери. Видно, что-то в нашем воспитании было общее (я имею в виду не только нас с вами, а «нас» – родившихся в определенную эпоху в определенной стране). Что касается того, что не очень понравилось, – то все равно понимаю, почему было необходимо это написать. И я полностью верю написанному, потому что у меня была возможность познакомиться с подобными типажами (и среди моих родственников они тоже были). А многие ваши критики, среди которых есть люди в возрасте наших родителей, а есть наши сверстники, некритично перенявшие у прежнего поколения манеру мыслить и манеру воспитывать, этого никогда не поймут, просто неспособны понять…
Раньше я пыталась объясниться на эту тему со своей мамой и своими подругами, но ничего хорошего из этого не вышло. Поняв, что худой мир лучше доброй ссоры, я предпочла с некоторых пор просто не разговаривать на эти темы с непонимающими. Тем не менее я уважаю тех, кто смелее меня и не молчит (раньше я знала только Павла Санаева, теперь знаю и вас).
Тем временем борцы за доброе имя писательницы Г. Щербаковой трудились, не покладая рук. Знакомая уже нам Брунгильда разразилась на СИ статьей, посвященной моей скромной персоне. И этим она добилась того, чего не могла достичь ранее, публикуя на этом сайте десятки, если не сотни своих сочинений. Наконец-то у нее случилась «посещаемость»! Сразу густо пошли комментарии, открылся форум, на который слетелась не стая воронов, а кое-кто похуже. Бывало, конечно, заходили «на огонек» и вполне достойные люди. Они пытались ввести разговор в некую цивилизованную колею. Однако эти попытки быстро пресекались хозяйкой форума Брунгильдой, которая, ни на секунду не забывая свое главное предназначение в этой жизни, т. е. графоманию, уводила дискуссию в дебри собственной неуемной фантазии. Недаром же она поднаторела на графоманских фэнтези. После этого нормальные люди из форума исчезали, а оставшаяся стая продолжала свою обычную скучную брань по поводу Шпиллерихи, перемежаемую причудливыми выдумками Брунгильды. Это если деликатно выражаться. А на самом деле даму просто несло, из нее лились потоки лжи, за которую она надеется остаться безнаказанной. Ведь она живет в России и знает местные порядки – на этой территории редко кто отвечает за свою ложь. А Брунгильда из тех, кто огульно порочит незнакомых людей, не краснея, когда ее ловят на вранье. Она из тех своих соотечественников, кто давно разучился краснеть, я заметила это давно… Вот несколько комментов с форума Брунгильды о моей книге и обо мне.
Вера:
У меня только одно объяснение: человек неадекватен. И столько в этом заплесневелого эгоизма, раздутых старых обид… Она сама не умеет любить, не хочет ничего ни понять, ни простить, а без этого нет нормальных человеческих отношений. Мелкая, скандальная, эгоистичная душонка, загнала своими грязными разборками мать в могилу и даже не повинилась…
Галя:
Злобная, шипящая, неудовлетворенная жизнью, неблагодарная сучка она. Будь ее мать не писательницей Щербаковой, а простой советской служащей, а потом пенсионеркой, хрен бы она написала «Мама, не читай»! А так, это просто спекуляция на имени, спекуляция подлая и мерзкая. Такая же, как у Санаева.
«Маму, не читай» начала совсем недавно. После первых двух глав убрала на фиг…
Вика:
Ужас и гадость – первые эмоции. Кошмар – вторые. Как и почему так происходит – третьи. Автору статьи шлю большую признательность за подробный разбор романа, который я не буду читать.
Гусеница:
Открою вам один секрет: Катя Климова-Шпиллер – страшная жаба, настоящая, в советские годы она всегда жалела для гостей сахарный песок к чаю. Об остальном я уж не говорю.
Писать на форуме Климовой-Шпиллер я больше не собираюсь, так как ей только того и надо.
Да-да, Гусеница и у меня в форуме отметилась совершенно непревзойденным хамством, за что и была заблокирована навеки. Но вот ведь какая штука: никто из посторонних людей понятия не имел о моей прежней фамилии! Только люди из ближнего круга. Кому же это я сахару в чай не доложила? Страшно подумать, как сильно это отразилось впоследствии на умственном состоянии Гусеницы, не добравшей сладкого!
Гусеница:
У нее параноидальная шизофрения, с неконтролируемым наплывом мыслей. Она сама писала, что в голове возникают слова помимо ее воли и прекратить это дело не представляется возможным (
Мне ее очень жалко, но ее обгаженных родственников еще больше.
Потянуло чем-то медицинским, но не вполне трезвым. И не вполне логичным в контексте обсуждения Брунгильдиной стаей моей «симуляции» болезни. Как же их стало после гусеничного коммента мотать из стороны в сторону: то я здорова, как корова, и прикидываюсь больной, то я – шизофреничка с маниакально-депрессивным психозом. Мой «скромный», но истинный диагноз «депрессия» их не устраивал. Почему? А бес их знает! Вот что по этому поводу писала их атаманша.
Брунгильда:
Все-таки у меня ощущение, что настоящей болезнью там и не пахнет. Просто я сталкивалась с послеродовой депрессией у одной моей родственницы. Не знаю, почему ее сразу из роддома в психиатрию не отправили – выписали домой. Так вот, неделю, пока не пришла патронажная медсестра и не посоветовала нам срочно звонить в психушку, мы выплясывали вокруг молодой мамы, не могли понять, что с ней. Это было растение. Она вообще не ела, если только ложку в рот засунуть, не говорила, ни к чему вообще интереса не проявляла, даже к ребенку, и все время тихо плакала. Ничего, за два месяца ее на ноги поставили – никаких последствий болезни не осталось.
А «болящая» Е. Ш. в состоянии депрессии ведет дневники, кадрится с любовниками, совершает шопинг…
Да ну на фиг – не верю!
Ну, не верит человек, что ж делать? Не одна она такая – неверующая. Вот мой отец тоже
