«По окончании данной операции 6-я армия получила прикрытие на правом фланге, угроза нападения с севера была исключена».
Так прозвучали слова комментатора.
Немецкий солдат стоял у берегов Волги.
Наступательное движение танковых и мотопехотных дивизий 6-й армии осуществлялось так быстро, что последующие боевые действия могли быть оценены как удовлетворительные. Падение Сталинграда ожидалось в ближайшее время, а советские войска могли оказать серьезное сопротивление лишь на противоположной стороне Волги.
Во время наступления армии армейский полк связи добрался с опорой для контактной сети до Голубинской – нового расположения командования армии – и установил там коммутационный узел. На время зимы командование армии планировало перенести командный пункт в Нижне-Чирскую, где полк связи группы армий построил еще одну опору и установил прямую связь с Голубинской. Телеграфная связь функционировала на обоих узлах.
Радиосвязь была установлена с группой армий «Б», 4-й танковой армией и 3-й румынской армией. С корпусами, находившимися впереди, была установлена связь с помощью радиотелефона и обычного телефонного аппарата.
Для службы радиоразведки была задействована одна армейская рота, позднее усиленная двумя взводами 4-й танковой армии и прекрасно проявившая себя в ходе боевых действий.
Надежды Верховного командования сухопутных войск захватить Сталинград внезапным ударом не оправдались. Дивизии были измотаны и несли большие потери. Замена поступала на фронт лишь малочисленными подразделениями, в то время как Красная армия постоянно подводила к вокзалу Котлубань и перебрасывала через Волгу новые силы. Северный заградительный рубеж постоянно подвергался мощным атакам.
14-й танковый корпус нес потери до пятисот человек в день, и генерал фон Витерсгейм, произведя определенные расчеты, обратился к командующему:
– Господин генерал, я могу подсчитать и назвать тот день, когда я потеряю последнего солдата, если дело и дальше так пойдет, – на что тот ему ответил:
– Вы командуете армией, Витерсгейм, или я?
17 сентября генерал Хубе принял командование 14-м танковым корпусом, а командование 16-й танковой дивизией перешло к генерал-лейтенанту Ангеру.
Наступления на севере все же продолжались, русские пытались всеми силами прорваться.
8 сентября из трехсот пятидесяти танков сто два были подбиты.
С этого момента наступило затишье.
Но тишина царила лишь на северном участке фронта. В Сталинграде шли бои за каждый дом, за металлургические заводы, фабрики, ангары, судоходные каналы, улицы, площади, сады, стены.
Кто стрелял первым – тот и был прав. Безжалостные бои велись безмолвно и ожесточенно. Минная война была в самом разгаре. Расщелины и обрывы, балки и дома в одночасье получали названия, с которыми защитники Сталинграда связывали определенные понятия.
Повсюду люди ютились в подвалах или в развалинах своих домов. В ходе непрерывающихся боев жители Сталинграда, переполненные страданием и болью, по приказу командования армии покидали разгромленные дома и шли на запад. Они пытались добраться до деревень, расположенных по ту сторону Дона, но удалось это лишь очень немногим. Тысячи беженцев, обессилевших от истощения, не могли двигаться и оставались на дороге – голодали, замерзали, умирали, и рядом никого не было, кто мог бы им помочь.
Жертвы за пределами поля боя, или, как однажды сказал полковник Зелле, «мертвые на задворках войны».
Все новые и новые жертвы поглощал молох битвы. Пикирующие бомбардировщики наносили свои железные удары по руинам стойко защищавшихся плацдармов.
В этот день командование сухопутных войск получило из армии радиограмму:
«Окончательный захват города имеющимися силами невозможен из-за сильных потерь, армия просит прислать штурмовые группы и специалистов по ведению уличных боев».
9 ноября Адольф Гитлер произнес в мюнхенской пивной перед «старой гвардией» свою традиционную ежегодную речь:
– Я хотел добраться до Волги именно в определенном месте и в определенном городе. Это лишь дело случая, что данный город носит имя самого Сталина. Я хотел захватить этот район, и мы его захватили, хотя и остался еще небольшой его участок. Сейчас некоторые спрашивают: «Почему вы не действуете быстрее?» Потому что я не хочу иметь там второй Верден, а намерен сделать это с помощью небольших штурмовых отрядов. Время при этом не играет никакой роли.
Многие немецкие солдаты под Сталинградом слышали эти слова, при этом они не знали, что и подумать – настолько непонятны им были слова фюрера. Правда, один из них, потрясенный услышанным, закрыл лицо руками и пробормотал, находясь в бункере на позиции северного заградительного рубежа:
– О боже, с помощью небольших штурмовых отрядов… если бы он был, по крайней мере, обер- ефрейтором.
В эти дни произошли еще некоторые события. В Северной Африке высадились американские войска, города Тобрук и Бенгази (Ливия) были потеряны, 8-я английская армия прорвала под Эль-Аламейном позиции немецких корпусов, а кроме того, русское военное командование готовило мощное наступление на Волго-Донском фронте.
Вечером трудного ноябрьского дня командир 672-го саперного батальона майор Линден получил от начальника армейской инженерной службы полковника Зелле следующий приказ:
«Вам следует 7 ноября 1942 года в 9.00 вместе с Вашим адъютантом и несколькими людьми, которые Вам смогут понадобиться для выполнения особого задания, прибыть в 305-ю пехотную дивизию в Сталинграде. О дальнейшем Вы узнаете на месте. Длительность Вашего пребывания там – около 6–8 дней. 672-й саперный батальон остается в Калаче и продолжает проводить учебные занятия».
На Донской возвышенности под Калачом в бывшем русском санатории командование армии соорудило саперную школу, руководил которой полковник Микош (командир 677-го инженерно-саперного полка). На данных курсах проводились занятия для офицеров, младших командиров и рядового состава всех родов войск по инженерному оборудованию местности, уничтожению танков, а также обучение штурмовых отрядов ведению уличных боев. На данные курсы и был откомандирован саперный батальон.
В 305-й пехотной дивизии майору Линдену сообщили, что он, как командир саперного подразделения, был избран для проведения широкого наступления на русские плацдармы на западном берегу Волги. Сначала планировалось занять плацдарм в районе «Пушечной фабрики», а затем в районе «Теннисной ракетки» (южнее «Пушечной фабрики»).
Для выполнения этой задачи были подтянуты 50, 162, 294, 305 и 356-й саперные батальоны, 389-й саперный батальон должен был оказывать поддержку. В Сталинград спешным порядком были доставлены на самолетах 50, 162, 294 и 336-й саперные батальоны, имевшие опыт ведения боевых действий на Восточном фронте и «полностью подходившие» для выполнения предстоящих задач.
Основная задача во время наступления была возложена на 305-ю пехотную дивизию. Каждому пехотному полку этой дивизии был передан в подчинение саперный батальон.
До сих пор еще ни разу во время войны для ведения общих боевых действий не было задействовано такое количество саперных батальонов на таком узком участке. Наступление должно было начаться внезапно 9 ноября при поддержке всех родов войск.
Местность «Пушечная фабрика» представляла собой громадное поле с грудами развалин, у некоторых разрушенных заводских цехов еще сохранились частично стальные каркасы и гофрированные стены. Подвалы домов и своды цехов были оборудованы противником под блиндажи и опорные пункты; из-за развалин, многочисленных стальных деталей, заготовок для пушечных стволов, тысячами лежавших на земле, тавровых балок территория была недоступна, а для прохода танков абсолютно непригодна. Здесь надо было вести ожесточенные и безжалостные бои за каждый метр, и повсюду здесь поджидала смерть. Опасность подстерегала на каждом шагу, за каждой руиной скрывались снайперы, но особую опасность представляли канализационные сооружения для сточных вод – они подходили к Волге и использовались
