«Это очень хорошо. Даже очень хорошо-о-о!» — писклявил Буратино.
«Еще минута молчания, — Миллиметр поймет, что я олух в этих вопросах, и, конечно, воспользуется такой ситуацией», — думал Филипп.
— Слушайте, — заговорил худощавый парень. — Простите, я не знаю вашего имени.
— Филипп.
— А меня — Коля. Прибор этот новый. Только внедряется. Я могу дать вам чертежи. Посмотрите, тогда и принимайте.
Коля улыбнулся. Филипп тоже улыбнулся. Улыбнулся и Воробьев. Дальше водить друг друга за нос не было смысла.
«У Миллиметра симпатичная улыбка», — подумал Филипп, взяв в руки альбом с чертежами.
— Хотите, я расскажу вам принцип работы? — проговорил Коля. — Тогда легче будет разбираться в чертежах.
— Идет! — ответил Филипп и сел перед прибором.
— ПОА — это значит полевой обогатитель алмазов… Прибор лабораторный. В бункер засыпается раздробленная порода — кимберлит, содержащая алмазы. Задача прибора — отделить от кимберлита крупинки алмаза. Для этого порода подвергается облучению. А под действием радиации алмазы начинают светиться. И только алмазы — такая уж у них привычка… А дальше сплошная механика. Светящиеся алмазы воздействуют на фотоэлементы, срабатывает отсекатель — и алмаз попадает в копилку. Ясно?
— Ну, как в метро, когда опускаешь пятак, — пояснил Миллиметр.
Филипп кивнул.
— Значит, сейчас в приборе находится источник радиации?
— Нет. К сожалению, с изотопом прибор можно опробовать только на месте работ, а не у нас на заводе. Умненькие инструкции.
— Так что же заставляет светиться эти алмазы?
— Алмазы?! Я их и в глаза не видал. Мы забрасываем в пустую породу обыкновенный рис. А чтобы сработал фотоэлемент, рис покрываем фосфором. Доходит? Фосфор-то светится самостоятельно, и никаких тебе облучений не требуется. Ведь нам главное что?
— Мне главное, чтобы механическая часть была в порядке, — важно произнес Миллиметр.
— Тебе главное, чтобы ОТК пропустил, — пошутил Коля. — Главное — проверить, как срабатывает механическая часть под действием светового импульса. Не имеет значения для нас, фосфор это или облученный алмаз…
В это мгновение в приборе что-то резко щелкнуло.
— Вот! — радостно произнес Коля. — Поймали голубчика. Отсекатель работает мирово. Уже десятую рисинку поймал. Я засыпал двенадцать. Еще две — и будет сто процентов.
Филипп раскрыл чертежи. Темно-коричневые линии на светло-коричневом фоне отсинькованных листов для него были не просто абстракцией, а определенной и ясной мыслью. Он любил разгадывать такой ребус, за ним вставал конкретный предмет. Это было увлекательно и привычно. Разрезы, проекции, аксонометрия… Чертежи оживали!
— Электронная схема в ажуре! — послышался голос Стаса. Он стоял за спиной Филиппа, с интересом наблюдая, как Филипп будет «вживаться» в производство. — Я сам ее проверил. Правда, транзисторы шумят. Но ничего…
— И отсекатель с вибратором налажены, — заметил Коля.
Он повернул тумблер, и прибор захлебнулся пронзительным, дребезжащим звуком. Кимберлитовая порода стремительно уменьшалась в объеме.
— Порядок! — констатировал Стас.
— Ладно. Закругляйтесь, — вмешался Воробьев, — Просматривай комплектацию и подписывай сдаточную. Ну и приборчик! План прошлого месяца мы из-за него сорвали.
Воробьев подтянул к Филиппу ящик с комплектацией.
— Привет, старик!
Филипп обернулся. Левка скалил зубы. Руки у него, как всегда, были заняты какими-то деталями. Из кармана тужурки торчала логарифмическая линейка. Под мышкой зажата пачка чертежей.
— Тебе надо научиться здороваться с помощью ног, — проговорил Филипп. — Иначе со своими вечно нагруженными дланями ты можешь прослыть невежливым человеком.
— Чепуха. Рукопожатие вредно. Я читал, где-то приветствуют друг друга носами. Есть такие племена.
— Для этого тебе надо будет купить носовой платок. Лишние расходы.
— Это чтоб вытирать нос перед здоровканьем, — разъяснил Воробьев Стасу.
— Благодарю, — кивнул Стас Воробьеву.
Миллиметр смутился. Все рассмеялись.
— Значит, ты принимаешь ПОА? — произнес Левка. — Понятно. У меня к тебе два слова. Ты уровень радиации проверил?
— Нет.
— Так проверь. Ты контрольный мастер.
— Ну, знаете! Это слишком, — вскипел Воробьев. — Радиацию проверила комиссия, а тут всякие суются в работу. То то, то это! Все выполнено по чертежам. Я позвоню Терновскому и скажу, что ОТК саботирует прием готовой продукции.
Воробьев отошел. Ребята проводили его взглядом. Издали Миллиметра почти не было видно из-за верстаков.
— Склочник, — проговорил Стас. — Даже не поинтересовался, примем приборы или нет.
— Так в чем же дело? — Филипп повернулся к Левке.
— Понимаешь, уровень радиации на поверхности этого прибора должен быть не более десяти миллирентген в час. По нормам.
— Ну?
— А на самом деле около ста миллирентген!
— Что?!
— Не веришь? Садись и пересчитай. В десять раз больше! Представляешь!
…Проходя мимо конторки мастера, они видели, как Воробьев с кем-то разговаривал по телефону.
— События назревают, — серьезно проговорил Стас. — Кому-то из конструкторов всыпят.
— В том-то и дело, что прибор сделан по чертежам, — поддержал Филипп. Кто же это напахал?
— Кто, кто… Женька, вот кто, — ответил Левка и провел пальцем по апельсиновой рубахе Стаса. При этом он едва не выронил зажатую в кулак деталь. — Где ты раздобыл эту Африку?
— В Апраксином. В магазине новинок.
Они вышли из цеха.
Левка остановился и присел на подоконник. Стас сел рядом. Филипп прислонился к распахнутой раме. В желтом солнечном квадрате на цементном полу площадки появился серый двугорбый верблюд.
— Женьке поручили пересчитать толщину свинцовой защиты от радиации. А он занялся пресс-формой для инвалидной артели. По заказу «частного предпринимателя» Рябчикова. Вдруг звонят из литейного, требуют техзадание на свинцовый экран. Он, видно, струсил, поднял старые данные, набросил три миллиметра, скорректировал старые чертежи и отослал.
— Что ж ты раньше молчал? До того, как…
— Я не знал! — перебил Стаса Левка. — И никто не знал. Просто я рассчитывал одну деталь и столкнулся с этим вопросом. Обратился к Женьке и понял: он ни черта не понимает. Потом он стал меня уверять, что спущенные им в литейный и к технологам размеры — самый раз. И стал жалеть, что в условиях завода нельзя замерить уровень радиации…
— Почему? — спросил Филипп.
— Потому, что за этот пункт отвечают авторы прибора — центральное конструкторское бюро, а не исполнитель — завод. Вообще-то на заводе даже нет своего изотопа.
— Интересно. Тогда как мне проверять уровень радиации? — произнес Филипп.
— Затребуй! — воскликнул Левка. — Ты понимаешь, насколько это серьезно! Людей можно
