Лузгин…
— Возьмите себя в руки, — усмехнулся Трофимов. — Не завидуйте Бабичу. Нехорошо…
— Отвяжитесь от меня! — крикнул Лузгин. Получилось громко. Корнев вскинул глаза. Трофимов принял индифферентную позу. У него с Лузгиным старые счеты. Сколько крови ему попортил Лузгин?! Сплетни в каждом отделе. Сплетни и зависть. Ох, эта проклятая зависть…
Трофимов поднял отдел. Он проделал огромную работу. Навел порядок в чертежном хозяйстве, составил дельный инструктаж по приемке материала от разработчиков, сколотил толковый коллектив. А скольких трудов ему стоила организация экспериментальной группы со своей технической базой? И вообще — он работал! Ломидзе говорит; «Как ишак». Что ж, он прав! И было обидно уходить с завода из-за Лузгина. А ушел бы, если бы не приход Корнева. Вовремя появился этот Корнев. Во всяком случае, для Трофимова.
— Вы что-то сказали? — спросил Корнев.
— Я? Ничего, — ответил Лузгин.
Какие насмешливые глаза у всех! Почти у всех! Особенно ехидно смотрят те, кто сидит ближе к дверям. Подхалимы! Лузгин разозлился:
— Думаю, не очень ли поспешно? Насчет Бабича.
— Я сегодня именинник из-за вашего Бабича, — произнес Корнев, — Вы видели его технологическую рекомендацию на генераторную группу? А приспособление для оптической юстировки? Видели?!
— Я подписывал чертежи, — ответил Лузгин. — И полагаю…
— Если бы вы после подписи на чертежах потребовали повысить Бабичу оклад, я бы понял, что вы не только подписываете, чертежи, — сухо сказал Корнев.
— Бабич работает несколько месяцев. На эти деньги можно пригласить опытного технолога, — не отступал Лузгин.
— Государство оплачивает не штаны, протертые в кресле, а стоящие мысли. — Корнев встал, давая понять, что вопрос исчерпан.
Лузгин вытер лоб платком, сложил платок конвертиком и спрятал. На Корнева он не смотрел.
— Прежде чем приступать к диспетчерской, хочу кое-чем поделиться… В управлении решили поддержать нашу идею. Я имею в виду работу вспомогательных цехов с опережением текущего плана на три месяца. Чем смогут — помогут. Сейчас основная тяжесть ляжет на отдел снабжения. Надо выбивать лимиты будущих поставок. Это я в порядке информации. Будет специальное совещание…
Толстяк Липкин вздохнул. Все рассмеялись. Корнев подошел к начальнику отдела снабжения.
— Дорогой Борис Лазаревич… Если бы я не знал, на что вы способны…
— Спасибо вам, — прервал Липкин. — После того как я связался с Трофимовым, я способен только принимать передачу!
— Вы еще проживете сто лет! — улыбнулся Корнев. — А когда все утрясется, даю слово, буду лично хлопотать о вашей путевке.
— Мне нужен домашний режим! Вы знаете, что такое домашний режим? Не знаете?! И я не знаю. Уже лет сорок не знаю…
— Борис Лазаревич, мы выделим вам комнату с телефоном и придадим несколько бойких ребят. Сидите на месте и распоряжайтесь.
Липкин приподнялся от удивления.
— Чтобы кто́ сидел на месте? Чтобы я́ сидел на месте?! А кто будет делать дело? Ваши байстрюки?! А я чтобы им подсказывал?! Моя фамилия не Суфлер, моя фамилия Липкин. Нет, вы слышите, чтобы я сидел на месте! Да они в булочной хлеба не достанут, ваши ребята!
Липкин расстроился и с возмущением оглядывал смеющихся людей. Стакан тихонько позванивал о графин. Лузгин протянул руку и отодвинул стакан. Встал и негромко что-то проговорил. Кто расслышал, перестал смеяться, с удивлением оглядывая Лузгина.
— Что? Что? — переспросил Корнев.
— Я говорю, почему вы, Роман Александрович, называете эту идею опережения вспомогательными цехами нашей, а не персонально вашей? Чтобы в случае фиаско переложить вину на весь завод, так, что ли?
— И в случае победы, — произнес Корнев. Он еще не принимал всерьез фразу Лузгина.
— В этом я сомневаюсь. И ваша апелляция к опыту московского завода меня, простите, не убеждает.
— Почему?! — Корнев удивленно посмотрел на Лузгина. — Московский завод близок нам по профилю. С такой же малосерийной, но широкой номенклатурой. И они вот уже год, как отлично работают…
— И мы неплохо работали… до некоторых пор!
Лицо Корнева стало серьезным.
— Вы работали на себя, а не на государство! Ориентировать выполнение плана по валу — ширма, скрывающая очковтирательство!
— Такие вопросы не нам решать, — раздраженно произнес Лузгин. — Я уважаю опыт московского завода, но, простите, у нас это может звучать профанацией.
— Точнее! — отрубил Корнев.
— У нас отвратительная моральная подготовка. Это надо признать. На заводе черт знает что творится! Оплачиваются липовые наряды, занимаются халтурой за счет основной работы. Вряд ли коллектив мобилизуется на предложенные вами испытания…
— Демагогия! — крикнул Ломидзе.
— Чистейшей воды! — поддержал кто-то.
Стало тихо. И в тишине отчетливо прозвучал голос Трофимова:
— Лучшая оборона — это нападение! Не правда ли, Лузгин?!
— Я прошу оградить меня от выпадов со стороны всяких проходимцев! — проговорил Лузгин, глядя в глаза Корневу. — Или я сам приму меры!
Корнев с трудом подавил улыбку. Черт возьми, Трофимов прав! Лузгин решил перейти в контрнаступление. Можно будет бросить лозунг: «Страдаю за критику! Оградите!» — и протянуть оставшиеся два года до пенсии… Но не так все просто. Лузгин достаточно опытный товарищ, чтобы понимать, к чему может привести безответственная демагогия. Что он скажет еще?! Но Лузгин сел. Он больше не хотел говорить. В кабинете поднялся шум. Люди кричали Лузгину, что он бросает тень на коллектив, что он черт знает чем занимается. Вставляет палки в колеса…
Лузгин молчал и с усмешкой оглядывался.
— Объясните свое замечание, — произнес Корнев.
— Мой долг предупредить, — сдержанно ответил главный технолог. Он ожидал взрыва возмущения, но все почему-то молчали. Всем стало неловко…
— Ладно. Пусть это будет на совести главного технолога, — произнес Корнев. — Начнем диспетчерскую.
Но усмирение страстей, видно, не входило в планы Лузгина. Он вскочил, едва не опрокинув стул. Даже странно. Такой грузный и представительный мужчина…
— Вы решили, что Лузгин наводит тень. Я высказал, что думал… К сожалению, многие решили, что я болтаю. Что ж, тогда я приведу факты. На выбор! Например, недавно старший контрольный мастер ОТК Круглый закрыл наряды на блоки, шасси которых даже не отштамповано. А это полтораста рублей…
— Круглый? — удивленно произнес Корнев.
— Да! — Лузгин посмотрел на Корнева и веско добавил — Тот самый Круглый, которого вы настоятельно рекомендовали на работу в ОТК. Вопреки мнению начальника отдела кадров… И ваш ставленник, товарищ Корнев, жулик. Кто знает, может быть, он разделил эти деньги с тем, на кого закрыл наряды… Боюсь, что и в Бабиче вы ошиблись! Вы пренебрегаете мнением опытных работников. Окружили себя подхалимами, которые развалили свой отдел и всю энергию направляют на то, чтобы угодить вам!
Лузгин обернулся и посмотрел на Трофимова.
— Ну, это уж слишком! На кого вы намекаете? — произнес Трофимов.
— На вас! — выкрикнул Лузгин. — Вероятно, никто не знает причины скандала с пресловутым ПОА? А вина ложится на Трофимова! Люди в его отделе занимаются чем угодно, только не своими делами. И все им
