раскладывали их на столе.
— Что играют? «Эпос»? — Тищенко наклонился к одному из мужчин.
— Нет. «Успех». «Эпос» закончили. Люди разошлись.
Один из сидящих за столом, не поднимая головы, резко оборвал: «Тихо!» Чувствовалось, что он привык командовать.
— Знаете, кто это? — спросил Тищенко. — Нестеров. Генеральный директор объединения. Лауреат.
— Превосходно. — Греков сел. — А тот, напротив него? Министр?
— Нет, — серьезно ответил Тищенко. — Главный экономист завода полупроводников.
— Понятно. — Греков обвел глазами комнату. — А это кто? — спросил он, указывая на моложавого человека в спортивной куртке.
— Ленинградец. Наш гость. Михаил Иванович Ежиков. В тридцать пять лет доктор наук.
Генеральный директор недовольно поднял голову, но, заметив Тищенко, улыбнулся и приветственно взмахнул рукой.
— Горю, Станислав Михайлович. Как швед под Полтавой. Не знаю, куда определить излишки фондонакопления!
— Съездите на поклон к министру, — ехидно посоветовал какой-то старик в черном костюме. — Нестерову он не откажет, выручит.
— Хватит. Наездились. Своими шариками надо крутить, — отозвалась полная женщина, партнерша старика, постукивая по столу пальцем с толстым обручальным кольцом. — Пустите излишки на детский сад.
— Такие-то деньжища? — Генеральный директор удивленно взглянул на женщину.
— Ну что? Пас? — Главный экономист нетерпеливо потер руки.
— Я, пожалуй, передам харьковчанам миллиона полтора, — неуверенно произнес Нестеров. — В счет будущих поставок.
Греков поднялся и отвел Тищенко в сторону. Ему не терпелось узнать, что тут происходит.
— Деловые игры, Геннадий Захарович. Элемент современных исследований проблем управления.
— Ваше изобретение? — Греков смутно улавливал суть.
— Нет. Видите ли, всякая игра — модель конфликтной ситуации. Варианты этой ситуации разнообразны. Но есть определенные незыблемые правила игры, составленные из точных компонентов — алгоритмов. Военные издавна проводят штабные игры — теоретически отрабатывают стратегию и тактику. А практически — проводят маневры с участием всех родов войск. Так вот, деловые игры имитируют процессы управления производством. Это те же маневры, но за столом. А какие тут бушуют страсти! В бой идут и кадры, и ресурсы, и поставщики. Ведь ошибка одного предприятия сказывается на всей системе отношений.
Греков недоверчиво смотрел на Тищенко. Все это выглядело довольно фантастично.
— И есть польза?
— Странный вопрос. Жаль, вы пропустили «Эпос». Экспериментальное планирование ограниченных средств. Технологи составили макет работ по новой технике. Директор установил премию. Вот и разыгралась баталия за наиболее эффективные варианты выполнения работ между технологами и производственными службами.
— И чем эта баталия закончилась?
— Сроки выполнения сократились на двадцать процентов. Два бюро из трех перевыполнили нормативы.
Генеральный директор протянул Ежикову конверт с решением. При этом у Нестерова был вид студента-первокурсника на экзамене.
— Я вложил деньги в науку, Михаил Иванович. Но получил отрицательный эффект.
Ежиков снял очки, потер пальцами переносицу.
— Вложение в науку отрицательного эффекта не дает. Эффект может быть слабый или сильный. Но не отрицательный. — Ежиков принялся чертить на доске какие-то кривые.
— Можно мне присоединиться? — спросил Греков у Тищенко.
Сразу у вас ничего не получится. — Тищенко достал плоскую коробочку с леденцами и протянул Грекову. Тот отказался. — Нужна подготовка. Методику игры разработали ленинградцы. Изучают ее на специальном курсе. Глядите внимательно!
Все игроки собрались у доски.
Ежиков вытащил кошелек, достал пятак.
— Неопределенность вложения в науку будем регулировать пятаком. Орел или решка! Орел — миллион рублей, решка — пятьсот тысяч.
Ежиков расчистил место.
— Орел! Орел! — закричала радостно дама из Харькова.
— Ну и масштабы у вас, Куницына. А фабрика-то — артель…
— Это у меня артель? — возмутилась Куницына. — Три тысячи человек.
Однако звон монеты оборвал назревающий спор.
— Орел! — выкрикнул Ежиков. — Миллион рублей!
И тотчас толпа у доски рассеялась — все бросились по своим местам.
Ежиков подошел к столу и включил кнопку на двуглазых шахматных часах.
— Михаил Иванович, а что у нас на мизере? — дама торопливо листала огромные таблицы.
— На мизере — прямые затраты, — довольно ответил Нестеров. — Женщина — директор предприятия — это так лирично…
— А мы сейчас увидим — кто лирик, а кто физик…
Ежиков постучал карандашом по столу, призывая игроков к порядку.
— Итак, на оценку ситуации и сверку счетов в банке дается пятнадцать минут. А мы пока с арбитром займемся кредитованием…
Тищенко повернулся к Грекову.
— Вы играете в покер?
— Когда-то играл. В короткий.
— Тут много общего, — кивнул Тищенко в зал. — Представляю, как все это кажется вам легкомысленным. Такие серьезные люди, и вдруг!
— Я воздержусь от суждений, — произнес Греков. — Посижу. Понаблюдаю… Но, признаться, именно так мне и кажется. Несерьезным.
— Само слово «игра» наводит на подобное, уверяю вас. Мы часто находимся во власти слов… Однако быть участником этой игры непросто. Ведь она готовится годами. Годами! — Тищенко дружески дотронулся до плеча Грекова. — Посидите. Приглядитесь. Уверяю вас, со временем подобные игры станут началом любых деловых отношений… И не старайтесь сразу отвергать. Человечество значительно бы выиграло, если бы научилось не отвергать того, чего не понимает. А пока считайте себя человеком, попавшим вдруг на странный неожиданный спектакль. Так и воспринимайте. Не торопитесь…
И Греков принялся следовать совету профессора. Он просто наблюдал. В течение трех с лишним часов…
Странное дело, томящее чувство одиночества и тоски, которое было охватило его там, в кабинете, пропадало. А появлялось чувство причастности к важным и нужным событиям, значение которых Греков пока осознавал интуитивно, каким-то шестым чувством.
А за столами сидели серьезные люди, руководители крупнейших предприятий. И, как школьники, увлеченно, самозабвенно играли…
«Хитрец, этот Тищенко, хитрец, — думал Греков. — Специально привел. На эффект рассчитывал… А я ведь и впрямь азартный человек…»
