Шурка стоял пунцовый от смущения и что-то бормотал.
– Все понятно, товарищи, – кивнул Аполлон. – Расходитесь по своим местам. Все будет в порядке, уверяю вас, – он боком задвинул Шурку в рабочее купе.
– Против самого проводника мы ничего не имеем, он парень добросовестный. Но нельзя же отправлять в рейс вагон-кипятильник, – не успокаивались пассажиры.
Аполлон задвинул дверь, отсекая голоса.
– Ты что же, мерзавец, выпариваешь пассажиров?! Хитрюга! Немедленно прекрати греть воду. Тебе что, бутылок мало?
Аполлон поднял крышку нижней полки. Весь рундук был завален порожними бутылками из-под минеральной воды.
– Ох, хитрюга! – качал головой Аполлон. – Половину автомобиля везешь в стеклотаре!
Шурка моргал черными девичьими ресницами и обескураженно разводил руками. Но в глазах его тлели огоньки удовольствия.
Эта история развеселила Аполлона, и к шестнадцатому вагону он вообще забыл о тете Вале и Зинаиде…
Яша Гурин сидел в одном из купе среди пассажиров и играл в шахматы.
– Встать! – закричал он, увидев Аполлона. – Смирно-о-о!
Его партнер по шахматам поднял от доски очумелое лицо, которое, казалось, пряталось за большими квадратными очками. И дернулся вверх, опрокидывая фигурки на пол. Следом за ним, ничего не понимая, вытянулся следящий за игрой болельщик. С полок таращили глаза две девицы…
Яша по-военному шагнул к Аполлону и четко отрапортовал.
– Товарищ начальник поезда! За время нахождения в пути никаких особых происшествий не было. Если не считать мордобоя в соседнем вагоне, после чего враг позорно бежал. Победила дружба! На вверенной мне территории контингент после ужина дрыхнет. Проводник плацкартного вагона Яша Гурин!
– Чтоб ты пропал! – проговорил кто-то за перегородкой. – Орет, как в лесу, охламон.
– Вольно! – поддержал забаву Аполлон, еле сдерживая смех.
– Вольно! – разрешил Яков.
Очкастый шахматист нагнулся к полу собрать упавшие фигурки, ему помогал болельщик. Девицы оставались лежать смирно, точно на медосмотре. Строгий внешний вид начальника поезда производил впечатление…
– Интересно, с каких это пор в поездах такое гусарство? – не унимались за перегородкой.
– Указ был! – пояснил Яша в пространство. – При появлении начальства все пассажиры выстраиваются в коридоре.
– И шмон будет? – допытывались за перегородкой.
– Шмона не будет, – авторитетно заявил Яша. Не выдержав, он со смехом свалился на полку.
И Аполлон хохотал. Он всегда ждал от Якова какого-нибудь фортеля. Пассажирам с ним было весело. За все время ни одной жалобы, хотя дела он проворачивал покруче других. Яша был убежден: рыбку выгодней ловить в чистой воде. Да и порядок в вагоне был отменный. Он умел наладить такой контакт с пассажирами, что те сами следили за чистотой в купе, а туалетами по требованию Якова пользовались так, что, умываясь, не брызгали на пол. Удивительно, но пол в туалетах был почти сухим…
Аполлон и Яков прошли в служебное отделение.
– Могу угостить вишневой наливкой, – проговорил Яков.
– В шахматы выиграл?
– Нет, пассажир угостил. А в шахматы мне еще днем две уборки коридора проиграли. На завтра и на послезавтра… Вы куда направлялись, Аполлон Николаевич? – деликатно прервав короткой паузой свой вопрос, он как бы подчеркивал полную поддержку намерений начальника. – Как я понимаю, вы хотите выяснить у Магды Сергеевны Савиной обстоятельства битвы при Сосновке?
– Обстоятельства мне уже известны, – усмехнулся Аполлон. – Просто я хочу с тобой выпить- закусить.
– Очень кстати, – воодушевился Яков и, заметив, как Аполлон извлекает из пакета банку консервов, проговорил: – Обижаешь, на-а-ачальник… Что-то, а угостить мы и сами можем.
Яша быстро собрал весьма приличный стол. И даже сервировал со вкусом. Аполлон с одобрением оглядывал шпроты, буженину, банку с грибами. Нет, Яша не был крохобором-проводником, ломающим зубы о сухари, он любил жить красиво, даже в плацкартном вагоне.
Яркое освещение в купе умиротворяло, настраивало собеседников на откровенный разговор. Аполлон хотел было для начала рассказать об ухищрениях Шурки Мансурова, но сдержался. Ни к чему разносить слухи о проступках членов своей бригады, это всегда, в конечном счете, оборачивается неприятностями. Аполлон Николаевич Кацетадзе потому и слыл хорошим начальником поезда, что не увлекался сплетнями. Даже ради уютного застолья…
– У меня такое ощущение, Аполлон Николаевич, чтоу вас есть что мне сказать, – произнес Яша, разливая по стаканам наливку.
– Попросить, Яша, попросить, – Аполлон тронул пальцами кончики усов.
– Интересно, о чем может попросить такого человека, как я, такой человек, как вы? – продолжал Яша манерный разговор.
– Я хочу попросить тебя занять мою должность на время, – охотно подыгрывал Аполлон. – От Москвы до Минеральных Вод. Думаю, что ты с этим справишься лучше других.
– Безусловно, – скромно подтвердил Яша. – Чем вызвана такая необходимость? – Он внимательно и серьезно смотрел на начальника.
– Завтра в восемь утра мы должны быть в Москве. А в десять заседание коллегии Министерства по пассажирским перевозкам. На коллегии должен выступить начальник нашей дороги.
– Свиридов? – важно спросил Яша.
– Да, Свиридов… Словом, мне надо послушать его сообщение. Потом я сажусь в самолет и лечу в Минеральные Воды. Я все рассчитал.
Яша жевал буженину, запивая наливкой, точно водой.
– Наверно, это необходимо?
– Да, Яша, необходимо. Не стану вдаваться в подробности, но это необходимо.
– Все понятно, начальник, – кивнул Яша. – Народ будет извещен?
– Естественно… Состав в нормальном рабочем состоянии, так что у тебя забот немного. Сведения о наличии мест, мелкие неурядицы…
– И ревизоры, – поддержал Яша.
– И ревизоры. Не мне тебя учить.
– Именно поэтому, Аполлон Николаевич, мне видится странным ваше выступление во дворе вагонного участка, – вставил Яша.
– Какое?
– О вашем самоотстранении в случае конфликта с ревизорами. И в подтверждение – история Магды.
– Это некрасивая история, Яша, – оборвал Аполлон. – Кстати, и тебе наука… Тот ревизор недаром получил прозвище «Косилка». Наглец, пробы негде ставить. Ввалился ко мне в штабной со своим напарником, который вообще ревизор-общественник оказался. Я потребовал открытый лист. Он явно не ждал подобного, привык, понимаешь, к послушанию. Думал сорвать свое и убраться, как обычно. Я сказал, что напишу на него рапорт. Вот они и пошли по составу, да так, чтобы против моего рапорта своими актами потрясти. Мол, я ему за добросовестную работу мщу, понимаешь?
– Так… А почему без открытого листа, если он ревизор?
– Деньгу вышел шибануть, выпить захотелось, подлецу. Халтурку себе устроил с дружком… Как Магда его раскусила, не пойму.
– Как? Я был у нее, разговаривал… По инструкции, говорит, с ревизорами должен быть начальник поезда. Или уполномоченный от бригады. Вот и смекнула, что дело нечисто. Потребовала открытый лист. Ну и пошло-поехало.
– Молодец девочка, – засмеялся Аполлон.
