- Почему свеклу? — В голосе цыганки скользнула обида. — Он детали собирает для радио. Завод в совхозе цех держит... А свеклу есть кому убирать. Из города приезжают...
Женщины умолкли. Каждая из них думала о странностях жизни. И это молчание сближало их, как может сближать людей ночь где-нибудь в лесу. Когда никого вокруг. Когда так остро хочется, чтобы тот, другой, был рядом подольше. Это чувство печали исходило от душевного одиночества. В последние годы Светлана испытывала его острее. Особенно ночами, если оставалась одна...
Она протянула руку и коснулась плеча цыганки. И та легонько пошлепала ладонью по ее руке. И, желая чем-то отблагодарить Светлану за дружескую, непривычную для закаленного цыганского сердца волну, спросила тихо:
- Не знаешь, когда будут отмечаться на ковры? В Универмаге. Вдруг не успеем освободиться? Обидно. Столько отмечались.
И Светлана ее верно поняла. Дело не в коврах, не в коврах дело.
- По-моему, через пятницу. — Светлана убрала руку и вздохнула. — А муж-то не будет волноваться? Если дадут пятнадцать суток.
- Нет! —решительно воскликнула цыганка. — Если бы год дали или больше. Тогда бы он, может, и вспомнил. А так — нет, не будет. И сын уже большой... Вернусь, куплю ему шоколад.
В коридоре раздались приглушенные стеной голоса.
- Судья приехал? Хорошо бы. А то торчи тут еще сутки. В тюрьме лучше. Кормят. И подушку дадут... Интересно, успеет мент пирожки принести? —- вздохнула цыганка.
Светлана наклонилась к цыганке и проговорила торопливо:
- Слушай, у тебя есть булавка? Дай, я воротник подколю. Болтается, понимаешь, вещественное доказательство.
Цыганка мгновенно вытащила из волос приколку, протянула.
- Ты что! Золотая ведь, — отвела ее руку Светлана.
- Золотая? Тридцать копеек цена. В Грузии делают.
Светлана скинула пальто и принялась прилаживать воротник.
- Скажу, на живой нитке держался. Сама и подцепила... Знаешь, суду все важно, каждая деталь.
Едва она справилась с воротником, как дверь распахнулась. В проем просунулась круглая голова незнакомого милиционера.
- Кто Бельская? Пошли, ждут.
Светлана поднялась. Бросила на цыганку взгляд, улыбнулась, пожала плечами: мол, значит, я первая. Та ободряюще кивнула в ответ и тоже улыбнулась. Но как-то беззащитно... Почему первая, почему не вместе? Суд ведь...
Переступив порог камеры, Светлана сразу же увидела Платона Ивановича. Тот стоял посреди коридора с выражением брезгливости на лице. Увидев Светлану, он раскинул руки и шагнул навстречу.
- Светик, милая, ты так напугала своего дядю!
Светлана поняла: ей предлагалась игра. И, судя по всему, игра эта может определить ее дальнейшее положение...
- К майору, к майору. — Милиционер продолжал возиться с замком.
Светлана вникала в каждое слово Платоши.
- Я привел твоего лечащего врача-гинеколога, Арнольда Александровича. Он обеспокоен твоим состоянием. Ты должна была прийти к нему на прием вчера в семь вечера. Третья городская клиника...
Из распахнутой двери угловой комнаты доносились мужские голоса. Майор, тот самый, который вчера составлял протокол, сидел за столом. Напротив в кресле расположился молодой человек с белым лицом и густой черной бородой. Светлана видела его впервые.
- Светлана Михайловна! Голубушка! — Молодой человек живо поднялся. — Ваш дядя ворвался ко мне в клинику чуть ли не плача...
- Здравствуйте, Арнольд Александрович, — потупилась Светлана. — Извините, я должна была быть у вас на приеме вчера...
- Как вы себя чувствуете? — оживился чернобородый, уяснив, что все в порядке, «пациентка» нафарширована.
Майор листал пухлую тетрадь и, казалось, не обращал никакого внимания на разговор Светланы с чернобородым. Перевернув обложку, он сдвинул тетрадь на край стола. Светлана подавила изумление, узнав свою амбулаторную карту из поликлиники.
- Да... Многовато для ее возраста. — Майор взглянул на чернобородого. — Считаете, что задержанная нуждается в медицинском обследовании?
- Да, да, сами понимаете... — с готовностью кивнул чернобородый. Он шагнул к майору, наклонился и что-то шепнул на ухо.
Лицо майора стало печальным, он посмотрел на Светлану как на безнадежно больную. В то же время в его глазах еще держалась тень сомнения. Чернобородый раскрыл амбулаторную карту и ткнул ногтем в какую-то запись, которой окончательно сразил майора. Тот хоть и не стал читать, но кивнул в знак участия и сострадания. Душа майора разрывалась между долгом и великодушием.
- Хорошо, — сказал майор, сдаваясь. — Я не против. Но протокол задержания передам в суд. Обязан.
Майор приказал дежурному вернуть вещи задержанной Бельской.
- Проверьте. Все на месте?
Светлана раскрыла сумку, бегло осмотрела. Ондатровые шапки она вытаскивать не стала, чтобы не возбуждать лишних разговоров.
- Распишитесь, — предложил майор.
Светлана расписалась.
- И вы, — обратился он к чернобородому.
Молодой человек поставил подпись под словами «врач-гинеколог» и с предупредительностью вытянул из-под ладоней майора свое удостоверение. Платон Иванович подобрал амбулаторную карту и сунул в карман. На выходе им повстречался милиционер с пакетом, из которого выглядывали пирожки. Узнав Светлану, он перевел недоуменный взгляд на ее спутников и посторонился...
...
Прощаясь, чернобородый порекомендовал Светлане все-таки прийти к нему в консультацию во избежание накладок. Сел в автобус и уехал.
- Сын моего знакомого. И, кажется, неплохой врач. — Платон Иванович взял Светлану под руку.
- Как же тебе удалось с этой карточкой? Ну и проныра ты, Платоша! — смеялась Светлана.
- Сунулся в окошко. Сказал, что вы уже у врача, а карточку все не несут. Мне и выдали... Только надо немедленно вернуть. — Он достал из кармана амбулаторную карту и передал Светлане. — Просуньте в окошко регистратуры и уходите. Никто не спросит. Обратная сторона бюрократизма — полное равнодушие.
- Извини, Платоша... Так получилось... — Светлане не хотелось, чтобы ее расспрашивали о том, что произошло вчера в Универмаге.
- Что вы! Все в порядке... Но в суд, думаю, вас все- таки вызовут. Надо нанять адвоката...
- Ты так хорошо знаешь порядки, Платоша?
- С некоторых пор, Светлана Михайловна. Я не только хорошо знаю кодекс, но и чту. И стараюсь совершать поступки, которые если не духом, то буквой непременно соответствуют закону.
- А это? — Светлана лукаво встряхнула амбулаторной картой.
- И это. Дух закона, может быть, и нарушен. Чуть- чуть. А буква — нет... Надеюсь, что карточка будет на месте вовремя. К тому же вам, вероятно, надо обратиться к такому врачу.
Светлана почувствовала, как лицо ее залило жаром.
- Платоша... Что ты, в самом деле? «Вы» да «вы». Не слишком ли ты затянул? Или привык?
Платон Иванович крепко ступал узкими сапогами по вялому снегу. Бобровая шапка касалась на затылке элегантного бобрового воротника, скрывая седые, коротко стриженные волосы. Только на висках серебрились клиновидные острые мысочки...
Они расстались на углу Главной улицы и Моховой. Светлана потянулась и поцеловала Платона
