западу, в Атлантический океан, куда за ними последовал неприятель. На другое утро французы разбились на две отдельные группы; в 7 часов передовой отряд англичан увидел 7 неприятельских судов, остальные 5 за ночь исчезли из виду и укрылись в Кадисе. Началась общая погоня, которую Боскавен искусно организовал, не заботясь о строе; на высоте мыса Санта Мария, к востоку от Лагоса в два часа был настигнут задний французский корабль «Кентавр», командир которого, капитан де-Сабран великодушно принес себя в жертву; упорный шестичасовой бой его с несколькими противниками дал возможность остальным судам спастись. Два из них направились ночью на запад и избежали захвата, с четырьмя остальными де-ла-Клю на другое утро выбросился на берег около Лагоса. Боскавен захватил два из этих судов и сжег два других, не обращая внимания на нейтралитет Португалии. Затем он возвратился в Англию, предоставив блокаду Кадиса специальной средиземной эскадре; эта эскадра, вследствие бурь, должна была несколько раз уходить с своего поста, благодаря чему находившимся в Кадисе французам к концу года удалось благополучно возвратиться в Тулон. Де-ла-Клю скончался в Лагосе от ран.
Передние английские корабли, догнав противника, сделали тактическую ошибку тем, что схватились, несмотря на сигналы Боскавена идти вперед, с задним французским кораблем, вместо того, чтобы предоставить этого неприятеля идущим сзади кораблям. Это такая ошибка, которую часто приходится наблюдать. В общем, энергия и предусмотрительность Боскавена привели к тому, что вторжение в Англию сделалось неосуществимым, так как у французов для этого не было на севере достаточного числа кораблей. Вся их роль отныне заключалась в том, чтобы тревожить Гауке, крейсировавшего перед Брестом; подвижность коммодора Дуффа, командовавшего прибрежной наблюдательной эскадрой не давала до сих пор французам никакой возможности выйти в море.
Шуазель, несмотря на разгром эскадры де-ла-Клю, не отступился от своего плана набега на Шотландию, однако ранее, чем отправить туда десант, он хотел обеспечить французам хотя бы местное преобладание на море. Маршал де-Конфланс, командовавший Брестским флотом, получил соответствующие распоряжения; в начале ноября он был усилен отрядом под командой Бопара, который возвратился из Вест-Индии и благополучно прошел в Брест, в то время как Гауке вынужден был укрыться в Торбэй от свирепой бури. 14 ноября де-Конфлфанс вышел в море; Гауке, который в этот самый день снова вышел из Торбэя, получив весть о выходе Брестского флота, тотчас же направился в находящуюся к югу бухту Киберон, предполагая, что Конфланс направляется туда для защиты конвоя, который находился недалеко оттуда.
Конфлансу не удалось захватить врасплох коммодора Дуффа у Киберона; в то же время как он собирался начать преследование, показались корабли Гауке, на появление которых он совершенно не рассчитывал и которое он считал почти невозможным. Дуфф тоже увидел приближающегося Гауке и устремился на соединение с ним.
Конфланс выстроил боевой порядок и вскоре, со свежевшим западным ветром, подошел и неприятель. Кофланс, который хорошо был знаком и с местностью и с метеорологическими условиями, держался ближе к берегу находившемуся приблизительно в 12 морских милях под ветром, в надежде достичь пролива значительно раньше противника. Гауке шел вслед за ним, неся сигнал: «гнать, задерживать неприятеля». При сильной волне и порывистом ветре они вошли в залив. Вскоре после 2 часов начался бой между ближайшими кораблями, которые неправильной линией входили один за другим. Конфланс прошел в кильватерной колонне южнее Бель-Иля, обогнув вплотную Кардинальскую банку. При стремительном преследовании, вследствии сильного ветра, прилива, отдельных схваток между судами и понесенных ими повреждений произошла путаница, или, вернее, расстройство обеих эскадр. Некоторые французские корабли были захвачены, другие потерпели крушение, некоторые стали на якорь у Круазика, один корабль перевернулся. Избегая многочисленных опасностей, Гауке с наступлением темноты приказал своему флоту стать на якорь в двух милях мористее острова Думэ. Однако плохо переданный сигнал не всеми был верно понят, вследствие чего многие корабли снова направились в море или стали на якорь в других местах. При таких условиях Конфлансу, пожалуй, удалось бы на другое утро одолеть небольшой отряд, оставшийся у Гауке. Ночью потерпели крушение еще несколько французских судов, большая же часть вошла на другой день в реку Вилэнь, где они разгрузились, и во время прилива, укрылись за баром.
На долю Гауке выпал большой успех: сам он потерял только 300 человек и два потерпевших крушение корабля; французы понесли тяжелые потери: два их корабля были захвачены, пять сгорели или разбились, остальные были загнаны в реку Вилэнь; другой французский отряд через несколько дней был загнан в Шаранту, близ Рошфора; все эти корабли уже стали негодными к дальнейшей службе и выбрались из рек только год или два спустя.
Все поведение Гауке в этой единственной в своем роде битве надо признать в высшей степени смелым и решительным, так как риск, которому он подвергался, был очень значителен. Правда, он далеко превосходил своего противника как числом и величиной кораблей, так и выучкой экипажа, и в открытой битве несомненно одержал бы блестящую победу; но в данном случае дело было не в этом: он рискнул идти к совершенно незнакомому низменному берегу, далеко после полудня ноябрьского дня, при очень бурной погоде и сильном приливе, и схватиться грудь с грудью с противником; рискнул потому, что сознавал, насколько удачно выбрана минута, чтобы по возможности уничтожить неприятеля и сделать вторжение в Англию невозможным. Это свидетельствует о большой решимости и об умении верно оценить общее политическое и военное положение. Рискнуть на такое дело он мог только потому, что под командой у него были отличные корабли и отличные экипажи. Все подкрепления, которые шли к нему из Англии и из ближайших мест, прибыли только уже после сражения; они были отосланы назад, так как после удачного выхода Брестской эскадры, в Англии начались серьезные страхи. И в то самое время, как Гауке, своими в высшей степени смелыми действиями уничтожил неприятельский флот, чернь в Лондоне сожгла на улице его изображение за то, что он своей вялостью и нерешительностью дал возможность неприятелю ускользнуть из Бреста.
В Северной Америке в начале 1759 года были предприняты против Канады четыре экспедиции, три сухопутные и одна морская, последняя под командой вице-адмирала Саундерса и генерал-майора Вольфа. Целью этой экспедиции был Квебек, который лежит милях в 300 вверх по реке Св. Лаврентия. Оба начальника оперировали одновременно, базируясь на реку. В мае месяце в Луисбург пришло 22 линейных корабля с многочисленными транспортами, из Галифакса, Нью-Йорка и из Англии; всего на них было до 10 000 человек войск. В конце июня отряд находился уже вблизи Квебека, который защищал генерал маркиз де-Монткальм с 14-тысячным гарнизоном. Вскоре соединенным силам под командой Вольфа удалось обойти город и 17 сентября принудить его к сдаче. Сам Вольф при этом был смертельно ранен.
Благодаря свободному плаванию по р. Св. Лаврентия, англичане могли беспрерывно подвозить с родины подкрепления, так что не только Квебек мог удержаться против решительных контратак французов, но, через год, в руки англичан попал и Монреаль.
Таким образом у французов был отнят последний значительный пункт в Канаде, и судьба всей Канады была решена. Как и в Индии, игра французов была проиграна, могуществу Франции пришел конец, и все это было следствием недостатка морских сил. В последнюю минуту, французы еще могли спасти свое владычество в Канаде, но упустили и этот благоприятный случай.
Дело произошло так. В половине января 1759 года коммодор Мур с сильной английской эскадрой напал на Мартинику, но успеха не имел; 23 января произошла бомбардировка Бас-Терра и Гваделупы, но принудить город к сдаче удалось только 1 мая, после нескольких приступов десантных войск. Находившийся поблизости коммодор де-Бомпар в это время был задержан под угрозой нападения Мура.
После того, как англичанам сдались и соседние острова, Бомпар мог бы найти другое и более важное применение своим силам; если бы он напал на Нью-Йорк или Галифакс или вообще произвел бы на севере серьезную диверсию, то мог бы существенно помешать английским операциям в Канаде, или даже сделать их совершенно невыполнимыми, но, с одной стороны, французским военачальникам не хватало инициативы, а с другой – у руководителей политики на родине не было ясного понимания общего положения дел.
Полную противоположность видим мы в Англии: министерство и адмиралтейство следуют определенному и широко намеченному плану и твердо его придерживаются; все операции сообразованы с этим планом, все разнородные экспедиции поддерживают друг друга; обо всем проявляется забота, о поставке запасов, о пополнении убыли кораблей и команд; поэтому редко случаются серьезные упущения.
Выше описаны только более значительные операции. Частью в связи с ними, частью независимо от них во всех частях света происходило много более мелких операций, которые почти все увенчались успехом.
