случай нанести противнику тяжелое поражение.
Итак, сражение не дало определенного результата, не дало даже частичного успеха; с стратегической точки зрения, успех во всяком случае, оказался на стороне русских. В тактическом смысле оба противника сделали много упущений; в особенности герцог Карл мог бы действовать решительнее.
Маневры Чичагова во время сражения, при чем он и перед боем и несколько раз во время боя уклонялся, имели совершенно особую цель: он не хотел принимать решительной битвы раньше, чем соединится в Козляниновым. Сообразно с этим, русские маневрировали и в течение ближайших дней как только шведский флот приближался для боя, русские уклонялись по ветру. Благоприятный случай охватить русский арьергард, представившийся ночью, не мог быть использовать вследствие наступившего штиля; то же произошло и в другом случае, когда представлялась возможность прорвать русскую линию через образовавшийся большой интервал. 28 вечером ветер повернул на ONO и флоты, держа курс на север, потеряли друг друга из вида.
Причина постоянного уклонения русских была ясна, и потому герцог Карл решил атаковать русскую эскадру в Зунде, при чем он хотел, чтобы Чичагов думал, что шведы ушли на север; вследствие этого вечером недалеко от померанского берега, шведы изменили курс на север, что сделал также и русский флот.
На другое утро герцог получил от Утклиппорна известие, что Козлянинов еще 27 числа стоял в бухте Кьеге. Поэтому он решил снова атаковать Чичагова, пока восточный ветер задерживает Козлянинова в Кьеге. 30 июля противники оказались в виду друг друга к северу от Борнгольма, но сблизиться, вследствие слабого ветра, не могли. Все старания герцога Карла в течение ночи были направлены на то, чтобы не дать Чичагову стать между ним и Карлскроной. Ветер перешел скоро на северо-запад, и шведский флот, в виду возможности прихода Козлянинова, 31 июля, после полудня вошел в Карлскрону, где тотчас же было свезено на берег много больных.
Два дня спустя по особому повелению короля, в море вышел отряд из линейных кораблей и 3 фрегатов, но должен был тотчас же повернуть обратно, так как весь соединенный русский флот, к которому подошел еще отряд из Ревеля, стоял поблизости. Вслед за тем последовала продолжительная блокада Карлскроны; для этого в распоряжении Чичагова имелся большой флот: 33 линейных корабля (в том числе 6 трехдечных), 13 фрегатов и 7 транспортов (на 6 линейных кораблей и на 9 фрегатов больше, чем было у Нельсона при Трафальгаре). Только в конце августа возвратились русские в Финский залив после шестинедельного крейсерования; господство в Балтийском море было ими окончательно захвачено.
Постыдное поведение Лилиехорна было вызвано исключительно соображениями внутренней политики; он был присужден к лишению чести и жизни, но в конце концов помилован в уважение заслуг его, оказанных в качестве маршала ландтага. Однако истинные причины его поведения никогда не были вполне раскрыты; по-видимому, вина лежала не на нем одном – ему мстили по партийным соображениям некоторые из его подчиненных. Под влиянием все еще могущественной дворянской партии суд над ним был проведен не очень строго, а король и герцог не осмелились решительно вмешаться.
Война, которую шведы предполагали вести в решительном наступательном духе, на море обратилась в чистую оборону; русский флот, к которому шведы относились с пренебрежением, запер своего противника уже не в северном Свеаборге, а на самом юге Балтийского моря, в главном военном порту, перед которым соединились все три разрозненные его части.
Герцог Карл должен был бы вести себя более решительно после сражения; но затем он поступил совершенно правильно, быстро направившись в Карлскрону, так как число больных очень увеличилось и дошло до 7000, что составляло значительно более трети всех людей.
Действия Чичагова доказывают ясный взгляд его на общее положение дела; в виду сравнительно слабой подготовки своих людей, он хорошо сделал, что решился на сражение в непосредственной близости неприятельской базы и вдали от своей только тогда, когда мог выступить с значительным перевесом сил. Необходимое для этого соединение с эскадрами из Копенгагена и Ревеля было выполнено им с большим искусством; чем дальше он завлекал шведский флот на восток в открытое море, тем больше было вероятия, что эскадра встретится с ним без помехи со стороны противника. Во всяком случае, он проявил во всем этом предприятии большую смелость, удалившись так далеко от Финского залива. Цели своей он достиг, однако мог добиться и еще больших результатов; во всяком случае, шведский военный флот в течение второго года войны совсем не приближался к Финскому заливу, а русский флот перед всем миром доказал свое искусство. То обстоятельство, что он не одержал победы или даже не уничтожил совсем своего противника, должно быть приписано исключительным условиям и осторожности Чичагова.
Стокгольмская эскадра отправилась в Финляндию только в июне и июле и повезла туда войска; все время приходилось опасаться русского флота, который уже в течение нескольких недель всецело господствовал в Финском заливе и на Балтийском море. Галерный флот понемногу собирался в Финляндии всего в числе 30 судов и 8000 людей. Эренсверд мог начать наступление от Свеаборга только в конце мая; в половине июня он стоял наготове с 86 судами и 5.500 человек у Кименэ-Эльфа, в Свенскзунде. Для пополнения его сил к нему были посланы кавалерия и пехота.
Русский шхерный флот, вдвое сильнейший шведского, направился из Кронштадта и Выборга на запад, между тем, как линейный флот все время препятствовал соединению обоих шведских отрядов. В нынешнем году это произошло не в Гангэудде, где шведы заложили укрепления, но восточнее, у Поркала и в некоторых других местах, где главный фарватер в шхерах ближе подходит к открытому морю.
У Поркала шведы укрепили оконечность мыса, а русские – маленький скалистый островок. Из-за этих укреплений не раз происходили схватки между русскими и шведами, при чем стоявшее на внешнем рейде русское линейное судно оказывало своим большую помощь, так что шведские сообщения были надолго прерваны и проходить удавалось только значительным сомкнутым отрядам. На востоке шведский флот ничего особенного сделать не мог, так как везде должен был заботиться об обеспечении подвоза припасов. В августе русский галерный флот стоял перед Фредриксгамном в виду шведов и вскоре получил подкрепления из Ревеля, а также, фрегатами и транспортами, от возвращавшегося линейного флота. Между флотилиями происходили отдельные схватки, и в конце концов шведы были прогнаны из Свенскзунд.
В 8 милях южнее Фредриксгамна, между островом Кутсале и крайней оконечностью полуострова, находящегося к востоку от устья реки Кюменэ, идет через шхеры главный фарватер, носящий название Свенскзунд. На фарватере этом, кроме 3-х больших островов, лежит еще несколько маленьких, а также много видимых и невидимых подводных камней.
Между островом Мусала, лежащем к западу от Кутсале, и первым островом фарватер расширяется, но все-таки остается стесненным вследствие подводных камней, маленьких островков и мелей; севернее этого прохода лежит малый Коткасари (сари по-фински – остров), также окруженный подводными камнями и рифами. Южнее фарватер ведет частью в открытое море, частью назад, в шхеры. Для судов, даже средней осадки, плавание везде затруднительно и опасно.
К югу от Кутсале лежит Киркоммасари; от Фредриксгамна до Свенскзунда, кругом последнего острова всего 20 морских миль. К западу к Киркоммасари и Кутсале лежит меньший остров Лекмесари.
Эренсверд, вследствие многочисленных командировок своих судов, имел только 48 судов с 270 тяжелыми орудиями (т. е. 12-ти фунтовыми и выше); в числе этих судов был 1 фрегат, 1 хеммема, 10 турумов и удемов, 5 галер, 23 канонерские лодки и т. д.); он хотел затопить несколько транспортов в восточных подступах к Свенскзунду, но полученное на это разрешение короля дошло до него так поздно, что исполнить это удалось только второпях, в ночь на 24 августа. Неприятель ничего об этом не знал.
Было замечено, что еще 20 августа довольно значительный неприятельский отряд направился на юг от Киркоммассари. Опасаясь обхода с юга, Эрернсверд передвинул свои главные силы против этого отряда, в западную часть Свенскзунда. Для этого он выбрал ту часть фарватера, которая расположена на три четверти мили к юго-востоку; однако этот проход сужен до 800 метров подводной грядой, находящейся к югу от острова Коткасари (Крэкскэр) и другой грядой, расположенной к западу от острова Кутсалел (Сандскер). Шведские суда были расставлены на якорях на линии, соединяющей эти две гряды, по дуге, обращенной своею выпуклостью на север, при чем суда, стоявшие в западной части дуги имели обстрел на юг, в восточной – на юго-запад. Флагманское судно стояло в наиболее выдающейся точке дуги; всего было 34 судна. Суда, затопленные у восточных скалистых островов, были прикрыты 6 судами. Обоз и транспортные суда стояли на якоре к северу.
Командовавший гребным русским флотом адмирал принц фон Нассау-Зиген разделил свои силы:
