Лохолесец затравленно посмотрел на нас.
— Колено преклони, бестолочь! — мягко предложила Элейн. — Видишь же, девушка ждет.
Подчинившись, сэр Шон с видом смертника, кладущего голову на плаху, погрузил правую руку в Слезы, глубоко вздохнул и несколько раз энергично потер свою физиономию.
— Ап! — Бон ловко перебросил ему полотенце. Но прежде чем Ки Дотт успел вытереться, Слезы начали действовать.
— Ничего себе! — дружно выдохнули мы все. Кроме Элейн, разумеется.
— Драгоценная Амельфа! — по-прежнему коленопреклоненный лохолесец простер руки вперед. — Молю вас, будьте моей женой и хозяйкой фамильного замка Ки Доттов!
И тут он обратил внимание на то, что с этими руками что-то не так. Равно как и со всем остальным.
— Шоня! Я ваша навеки!!!
Княжна кинулась на возлюбленного, как коршун на добычу, и повисла у него на шее. Как и следовало ожидать, вновь став знакомым нам юнцом (правда, уже не прыщавым), тот не сумел удержать равновесие. Так и не разжав объятий, пара рухнула на пол.
— Бесстыдница! — всплеснул руками Вольдемир, вновь обретя способность говорить. — Не срамись! Сейчас же поднимайся!
— Остынь, Дема, — махнула рукой Элейн. — Нет чтобы отвернуться и молодежь не смущать. К тому же теперь он просто обязан на ней жениться…
Внезапно Бон потряс головой:
— Мне показалось — или тут что-то зазвенело?
— Пить меньше надо! — фыркнул Римбольд. — Лично я ничего не слышал. А ты, Сэд?
— Нет.
— Вы и не должны ничего слышать, — встала на защиту парня магесса. — Вас пророчество елфов никаким боком не касалось.
Ах, вот оно в чем дело! Как это никто из нас сразу не вспомнил об услышанном под кронами Борзелианда? «Камень», то есть свинкс, давно получил свободу, былая дружба двух магесс тоже еще когда восстановилась, а теперь, при помощи подарка короля Неодора, о котором все давно забыли, и изменившееся стало прежним. Элейн, как всегда, оказалась права — Правило Чехонте и впрямь незыблемо.
— Ладно, дети! — прервала поток моих размышлений вышеупомянутая магесса. — Переходим ко второй части нашей программы. Сейчас я буду немножко колдовать…
Во избежание недоразумений мы выждали в пиршественной зале еще около часа (Элейн все равно нужно было связаться со Стефанией и объяснить наш план), а потом демонстративно стали прощаться. Вольдемир столь же демонстративно нас не отпускал, уговаривая остаться на свадьбу дочери, и некоторое время мы куртуазно препирались. Наконец князь «позволил себя уговорить», но при условии, что мы все примем от него подарки и возьмем любого богатыря на выбор в сопровождение. Богатыри от такой перспективы явно не пришли в восторг — иные тут же стали громко сетовать на толком не залеченные раны, другие засобирались в поход на самых разных супостатов, а третьи — самые хитрые — с шумом рухнули под стол, притворившись мертвецки пьяными. Оглядев оставшихся, мы остановили свой выбор на Илье (Ки Дотту, несмотря на явное нежелание невесты, вновь пришлось влезть в шкуру сэра Амры Аквилон-Киммерийского. Что интересно, сама Амельфа была совсем не против принять облик моей жены. Губа, как говорится, не дура!). Вольдемир посетовал на то, что «мил-друга Илюшеньку совсем загоняли, толком выпить не дали», но все же согласился. По залу прошелестел радостный слух: павшие мигом протрезвели, раненые исцелились, а боевитые утихомирились. Больше всех радовались чужеземные женихи — как-никак, одним конкурентом меньше.
Потом князь толкнул небольшую речь, в которой пожелал нам прямой и ровной дороги, всего наилучшего и побольше детишек, пригласил заезжать еще, а Ки Дотту приказал не возвращаться назад, пока не доставит дорогих гостей до места назначения, и мы торжественно удалились.
Княжеские «подарки» — три сундука изрядных размеров и двуколка для их транспортировки — уже ждали нас во дворе терема. Кстати, насчет подарков была моя идея: уж больно Вольдемир сокрушался, что его единственная дочка идет замуж бесприданницей. Рядышком дожидался княжеский отрок, держа корзинку с еще одним подарком — единственным, что я согласился принять для себя лично. Ну, точнее, не совсем для себя. Я рассудил, что Глори сейчас просто необходимы положительные эмоции, а когда еще выдастся возможность притащить на нашу сторону Чемодана котенка крыси?
Пушистая рыженькая кошечка тут же была предъявлена собранию, оглажена двуногими и обнюхана четвероногими, после чего единодушно принята в команду. Бон даже заявил, что крысь чем-то напоминает его давнюю подругу по имени Шана. «Шана так Шана, — недолго думая, решил я. — Надо же ее как-то назвать». На имя котенок отреагировал благостным мурлыканьем, потерся о мою ладонь и решительно перебрался из корзинки ко мне за пазуху. Ки Дотт занял место возницы в двуколке, мы забрались в седла и тронулись в путь. Несмотря на то что мы — особенно влюбленная парочка — здорово волновались, все прошло без сучка и задоринки. Задержка случилась только однажды — Бон категорически отказывался уезжать до тех пор, пока он не купит «для одной леди» букет, и не абы какой. Ей-богу, у парня это превращалось в назойливую манию!
Как бы там ни было, но минут через сорок после выступления отряд все-таки благополучно миновал городские ворота. Еще через два часа, в соответствии с инструкциями магессы убедившись, что вокруг ни души, мы задействовали портал и оказались во владениях Стефании.
Элейн уже ждала нас, довольная донельзя.
— Ну и спектакль мы устроили с твоим отцом, девочка! — похвасталась она, вернув Амельфе и Ки Дотту их истинный облик. — Достойный самого великого Чехонте!
Как оказалось, подождав часа полтора, дабы обеспечить нам стопроцентное алиби, Вольдемир как бы невзначай предложил уважаемым женихам прогуляться по саду. Туда же должна была прийти и княжна, чтобы, побеседовав с каждым, сделать окончательный выбор. И она туда таки пришла. Но не успела сделать
