— Один из.
Я сижу в антикварном кресле, в личном кабинете Красного Носа, и не спеша прихлебываю горячий грог.
Сам Фил сидит напротив меня и задумчиво потирает свой знаменитый нос. Кстати, он у него действительно красновато-сизый — то ли от природы, то ли в силу предрасположенности к алкоголю.
— И пригласил тебя сюда, разумеется, он?
— Нет. Он понятия не имеет о том, что я тут окажусь.
— Самоуправствуем, значит? — щурится гном, и огонь в камине играет в его медно-рыжих волосах и бороде.
— Что делать. Дела Комитета не терпят отлагательств…
— Быть может, быть может… Пейс!
Дверь открывается, и в комнату входит маленький и юркий, похожий на хорька человек. Эге, старый знакомый!
— Знаешь его? — кивает на человечка Фил, баюкая в ладонях керамическую кружку с грогом.
— Знаю. — Скрывать не имеет смысла. — Пейс из Нексии, в определенных кругах известный как Обрезок. Профессиональный шулер и фальшивомонетчик. Четыре судимости.
— Все верно! — шипит Обрезок. — И в последний раз угодил на галеры по твоей милости, сволочь!
— Пейс, исчезни!
Подождав, пока за Обрезком закроется дверь, Фил усмехается:
— Вот так-то, господин гвардейский сержант…
— Бывший, — спокойно поправляю я и не могу удержаться, чтобы не поддеть своего собеседника: — Вы ведь тоже уже давно не торгуете пирожками вразнос…
Ни одна морщинка не дрогнула на лице старого преступника, но в душе, я уверен, он рвет и мечет. Почему-то всех ворюг, многого добившихся в жизни, выводит из себя напоминание о той грязи, из которой они вылезли в князи.
— Очень давно, — подчеркнуто нейтральным тоном произносит Фил. — Ты тогда еще не родился, юноша.
Это явный намек на то, что молод я еще, чтобы отпускать такие замечания. Тем более что пирожками гном, недавно разменявший два с половиной века, торговал в далеком детстве.
— И что же мы с тобой будем делать, пока не появится Робин?
Я окидываю кабинет взглядом и останавливаюсь на роскошной доске для игры в фишки. В конце концов, Фил — чудовище в той же мере, в которой и Большой Волосатый Ы..
Как я и предполагал, играл гном просто блестяще. Впрочем, как я уже отмечал, времени для оттачивания мастерства у него было не в пример поболе моего. Позорно продув три партии подряд, я был опасно близок к тому, чтобы продуть и четвертую, но тут раздался знакомый голос:
— Филиппин, Сэдрик, добрый вечер!
В этом весь Робин Бэд: ничем не показал удивления, увидев меня в компании Фила. Понимает, что я не стану дергать архимышь за хвост без должных на то причин.
— Я так понимаю, Робин, вы знаете этого молодца? — сварливо вопросил Фил, пожимая руку главе КГБ.
— И очень неплохо. Он и его товарищи вот уже два года числятся среди моих лучших полевых агентов и в данный момент как раз занимаются одним делом, весьма важным для всего Комитета.
Пожевав губами, Красный Нос позвонил в маленький золотой колокольчик.
— Отбой, мальчики, — устало приказал он выросшему в дверях телохранителю. — Наш друг Сэдрик — действительно наш друг. Снимайте усиленные патрули.
Оказывается, мой незапланированный визит изрядно переполошил обитателей усадьбы. Впрочем, памятуя о том, что за сборище тут сегодня намечается, неудивительно.
— А могу я узнать, что за дело?
— Разумеется. Проект сорок два.
— Вот как? Яйцо феникса, значит?
Да-а… Если это — всего лишь сорок два, то какой, интересно, тогда проект номер один? Свистнуть у Старичка Контратия его ржавый секатор?
— Я так понимаю, Сэдрик, вы прибыли сюда именно из-за яйца? — прищурился Бэд, наливая себе грога.
— В том числе. Хотя и не только.
— Мы с многоуважаемым Филиппием внимательно вас слушаем.
Никогда бы не подумал, что когда-нибудь в жизни мне придется инспектировать склад Фила Красного Носа. Спешу заметить — без санкции суда, зато с устным и письменным распоряжением от хозяина всем слугам слушаться меня, как отца родного. И тем не менее вот он я, вот распоряжение, а вот и пяток Филовых служащих, вытянувшихся в струнку. И глядят на меня так, будто я сейчас начну их свежевать. Живьем. Зубами.
