Ладно, полгода народ кое-как выдержал, но потом стало еще хлеще. Белисинда объявила Мяучина последним земным воплощением великого бога Р’Мяфа Мягколапого, покровителя Ай-Ту-Дорра, построила ему роскошную гробницу, возродила древний культ поклонения с обязательным еженедельным жертвоприношением рыбы и сметаны, и так далее. Но вскоре ей и этого показалось мало, и тогда она не нашла ничего лучше, как канонизировать всех кошек поголовно! Представляете? Теперь преступлением стало не только обидеть любую хвостатую бестию, но и просто запретить ей делать все, что душе угодно. В стране начался настоящий кошачий террор.
– И народ это терпит? – я ушам своим не верил.
Падрик пожал плечами:
– А что нам еще остается, скажите на милость? Устраивать ради такой ерунды революцию? Штурмовать с кухонными ножами и граблями палаццо, забитое гвардейцами? Нет, молодой человек, мы уж лучше будем приносить кошкам жертвы и уступать им дорогу. В конце концов, кошка – далеко не самое неприятное создание… Кстати, насчет уступать дорогу: незнание приезжими законов не освобождает их от ответственности. Даже наоборот. Там, где местный верующий может отделаться искупительными жертвами или постом, пришлого, чего доброго, обвинят в подрывании священных устоев. Я, разумеется, не призываю вас сломя голову бежать в храмы Р’Мяфа, но сами понимаете…
Что же мы должны понимать, так и осталось для нас тайной. На улице, как раз напротив окон мастерской, внезапно грянул такой взрыв воплей, свиста, грохота и прочих неблагозвучных звуков, что у меня заломили зубы.
– Ох-хо, неужели опять погром? – страдальчески протянул Падрик.
Лепрехунские погромы – отдельное явление. Не то чтобы родственников гномов все прочие существа так уж ненавидят (самих гномов, между нами говоря, любят куда меньше), просто этот обычай уходит в глубину эпох. Кому и по какому поводу это в первый раз в голову взбрело – неизвестно, говорят, что чуть ли не мифическому королю Дроздофиллу, прадеду Зензириты Салийской и заядлому путешественнику, основавшему орден Разведчиков. Но это случилось и, на радость гномам, а также всем любителям погреть ручонки на чужом добре, возникла установка: лепрехунов надо громить. Нечасто, но надо. Для порядка, отдохновения и прочего.
– По-моему, там кричат что-то типа «богохульник» и «казнить», – поспешила успокоить нашего гостеприимного хозяина Глори.
Лепрехун, кряхтя, поднялся из кресла.
– Посидите пока здесь, а я схожу и посмотрю, что там такое.
Вернувшись через минуту, Падди облегченно махнул рукой:
– Ничего страшного. Типичный пример того, о чем я вам только что говорил. Какой-то приезжий молодой человек на Площади Вертикальных Зрачков пнул кошку. К его счастью, с кошкой ничего не случилось.
– И что с ним теперь будет? – поинтересовался я.
– Как это «что»? Повесят, разумеется.
Ну ничего себе! «К счастью», значит? А если бы случилось?
– А что это за Площадь Вертикальных Зрачков? – опередив меня, спросила Глори.
Лепрехун снова махнул рукой:
– А, вы до нее немного не дошли. Городской центр развлечений. Ну, знаете, театры там, зверинец, игорные дома…
Мы с девушкой переглянулись и хором протянули:
– Та-ак…
– Не-нельзя ли немно-го, нем-ного помедленее-ее?!
Похоже, лепрехун сам был не рад, что увязался с нами показывать дорогу. Драконозавры взяли с места в галоп, и Падрику ничего не оставалось делать, как, вцепившись в мой пояс, возносить молитвы Р’Мяфу. Наш путь лежал прямо к палаццо герцогов Ай-Ту-Доррских.
На счастье, многочисленные кошки, встречающиеся по дороге, были достаточно разумны, чтобы не лезть под лапы Изверга и Лаки. На этот раз даже лепрехун вкупе с врожденным расположением Глорианны их бы не спасли.
Дорога к палаццо вела через Старый город – скопление храмов, маленьких магазинчиков, торгующих антиквариатом и замечательных строений пресловутой гномьей работы, утопающих в зелени. Что у меня за судьба такая: как только выдается случай полюбоваться достопримечательностями, ввязываться в очередное приключение?!
Впрочем, роптал я про себя.
К чести Падрика сказать, он пытался не только не свалиться со спины Изверга, но и по мере сил просветить меня.
– Слева от нас будет… был дом всемирно известного поэта Гленниуса, может, читали… ой! Ста-старая брусчатка, будь она про… я хотел сказать, благословенна-а! Может, все-таки, немного сбавим темп? Ладно, это я так, на всякий случай…
– А что там за грандиозное здание с золотым куполом? – поинтересовался я, чтобы не показаться неблагодарным варваром.
– Где? Ах, это! Главная святыня столицы – кафедральный собор Р’Мяфа. Кстати, сегодня ведь большой праздник – Великое Лапоположение.
Вблизи собор и впрямь производил впечатление. Высоченный, сложенный из огромных плит покрытого позолотой песчаника, с цельнозолотым (так мне, по крайней мере, показалось) куполом. Собор окружала величественная колоннада, а перед входом возвышалась по меньшей мере пятиметровая статуя хвостатого мужчины с лицом, в котором причудливо перемешались черты человека и кошки. Так вот ты какой, Р’Мяф
