– Да нет, не то, чтобы…
– Знаешь, Римбольд, – неожиданно влез я, – я, кажется, понимаю, что Бон хочет сказать. Когда я служил в гвардии, один из наших капралов, инструктор по стрельбе, помнится, говаривал: "Вот мой казенный арбалет. Безобразная, безбожно устаревшая модель, у которой вечно заедает спусковой механизм, сколько его ни смазывай, жутко неудобное ложе, сбитая прицельная планка, и все такое прочее. Это говорю я, потому что собирал и разбирал его миллион раз и протаскался с ним не один год. Я имею право его ругать. Но упаси Бог какую-нибудь тупую деревенщину сказать, что
– Чертовски точно, – кивнул Бон, и неожиданно протянул мне руку. Я стиснул ее.
Дорога к нашему пристанищу вела через городской парк. Приятно пахли какие-то ночные цветы, ветерок шелестел листьями, где-то невдалеке журчал фонтан.
– Скамейка, – кивнула Глори. – Давайте посидим немного.
Предложение было принято, и когда все уселись, я вытащил из кармана фляжку бренди.
– Извините, ребята, я тут немного сжульничал и сдал не всю свою наличность. Хотел вот отметить победу…
Поняв, что разговор опять грозит вернуться в нежелательное русло, я прервал фразу.
– Молодчина!
– Ай да Сэд!
– Не все досталось этому кровососу!
После того, как фляжка опустела, все надолго замолчали и задумались. Перебирая в голове события прошедшего дня, – да и все предыдущие за последний месяц, – я неожиданно ощутил какую-то странную нежность к сидящим рядом со мной. Все мысли о ревности и прочих глупостях исчезли без следа. Я был среди
– Эй, любимец Ссуфа, можно тебя на два слова?
Бон оторвался от своих раздумий и вопросительно посмотрел на меня.
– Секреты? – насмешливо подняла бровь Глори.
– Ага! Заговор злобных мужиков против всей прекрасной половины человечества! – злодейски подмигнул ей парень. – Я к твоим услугам, босс…
Стоило нам отойти за кусты, как я выпалил:
– Извини!
– За что? – захлопал глазами Бон.
– Сам знаешь за что. Сегодня днем в гостинице я вел себя как распоследний колзотур, обуянный ревностью. Хотя как раз на ревность никаких прав не имею. А если бы даже и имел, повода для нее мне все равно не давали.
Бон остолбенело смотрел, как я вышагиваю перед ним взад-вперед, и молчал.
– Вот такие дела. Я был не прав и не нашел бы себе места, если бы не высказался. И еще… если… ну, ты понимаешь… одним словом, ты только скажи…
Наш игрок покрутил головой и тихонько рассмеялся.
– Ну, ты даешь, босс!
Потом он посерьезнел и хлопнул меня по плечу:
– Знаешь, если у меня раньше и были какие-нибудь планы, то с недавнего времени… Но все равно, спасибо.
– За что?
– Сам знаешь за что.
Вместо ответа парень пожал плечами, и.
– Ну что, составили свой заговор? – почему-то без своего неизменного сарказма осведомилась девушка, когда мы вернулись к друзьям.
– А то. Можешь начинать трепетать и молить о пощаде, – ухмыльнулся Бон.
– Тебя или его?
– По очереди.
– Как-нибудь потом. Но я очень рада, что у вас теперь есть время, чтобы подумать о первоочередных делах? Что будем делать, Сэд?
Вопрос застал меня врасплох.
– А причем тут я? – машинально, сорвалось с моего языка.
– Если бы у Бона была идея, он не смог бы ее удерживать в себе так долго. Мы с Римбольдом тоже зашли в тупик. Остаешься ты.
Я оглядел всех троих. Да нет, никто не улыбался. Они серьезно смотрели на меня и ждали.
Мои друзья верили в меня и ждали, что я что-нибудь придумаю.
