Расовая женская красота

Бирман

Из континентальных индокитайцев бирманцы обладают по преимуществу средиземными элементами.

Рис. 71. Бирманская артистка.

Насчет этой удивительной страны недавно написали прекрасную книгу 44 Макс и Берта Феррары. Авторы, много лет прожившие в Бирмане, были настолько любезны, что предоставили мне несколько прекрасно исполненных ими снимков. Помимо того я обязан Феррару многими важными сведениями на счет бирманских нравов и обычаев.

Чтобы высказаться прежде всего о бирманском взгляде на женскую красоту, я воспользуюсь следующим письмом, полученным мною от Феррара.

«Посылаю Вам сделанный мною снимок с бирманской артистки (рис. 71). Она очень сильно припудрила лицо и украсила брови соответственно бирманскому идеалу. Однако и без косметики этот тип является весьма характерным для местного понятия о красоте. И мне кажется, что бирманцы больше всех других азиатов приближаются к классическому идеалу. У женщин слегка обрисовывается талия, как это соответствует красоте. Природу они не насилуют, но на картинах изображается настоящая обезьянья талия; можно было бы говорить даже о куньей талии, до того причудливы змеевидные завитушки».

Следовательно, здесь среди этих метаморфных племен мы находим, как и у китайцев, идеал, приближающийся к более высокой расе и поднимающийся, так сказать, над типом окружающего населения.

Рис. 72. Голова молодой бирманской девушки.

Но если мы сравним искусственно идеализированную артистку с бирманками в их естественной привлекательности, с приятным лицом молодой девушки на рис. 72, с нежным образом молодой принцессы и стройной придворной дамой на рис. 73, то мы вместе с Ферраром вынесем впечатление, что естественный идеал решительно превосходит идеал искусственный, монголовидный.

Рис. 73. Бирманская принцесса и придворная дама.

У молодой девушки с цветком лотоса в волосах (рис. 72) мы кроме еле заметного опущения верхнего века по направлению к внутреннему углу глаза не замечаем ни одной монгольской черты. Рот поразительно мал и очень красив; овал лица отличается чистейшей формой. Точно так же и маленькая принцесса обнаруживает чисто средиземные черты; то же надо сказать и о придворной даме, если не принять в расчет опущенные веки. У этих обеих фигур бросаются также в глаза тонкие длинные кисти рук и нежные формы рук, насколько последние вообще заметны под пышной одеждой.

У другой девушки из высшего круга (рис. 74) монгольский тип выступает уже гораздо резче. Хотя монгольская складка и ослаблена, но она все же ясно видна, а ширина лица под глазами напоминает о свойственном монголам более сильном развитии верхней челюсти в ширину.

Рис. 74. Бирманская девушка с монгольским типом.

Однако монгольское влияние обнаруживается не только в лице, но и в одежде; накидка, косо свешивающаяся на правой стороне, отличается чисто китайской формой, которая за последнее время все больше и больше преобладает, как и привившаяся в Яве одежда известная под именем «sarong».

Старым бирманским костюмом, помимо открытой спереди куртки, какую носят артистка и принцесса, является также «tamein», длинный платок, прикрепляющийся над грудями и спускающийся ниже колен.

Среди низших слоев населения «tamein» является единственной одеждой.

Сбоку она открыта, так что при хождении виднеется внутренняя поверхность обнаженного бедра почти до ягодиц (рис. 75). «Но эта граница», пишет мне Феррар, «удерживается постоянно обшивкой, точно так же, как и наши женщины следят зорко за тем, чтобы не виднелись именно грудные соски».

Рис. 75. Бирманка в tamein, несущая воду.

Весьма распространенное в Бирмане предание, не имеющее за собою, по словам Феррара, никакого исторического основания, рассказывает, что эту одежду ввела в древние времена принцесса, которую природа помимо других красот наделила еще удивительно красивыми ногами. Все мужчины загорались любовью к ней при виде этих скрывавшихся постоянно прелестей; и с тех пор все бирманки начали носить «tameim» и заигрывали своими ногами.

Впрочем, красивая форма членов — очень заурядное явление среди бирманок.

Легкая одежда, покрывающая красивую фигуру шагающей вперед бирманской женщины (рис. 75), оставляет открытым больше, чем она скрывает. Формы тела, о которых не трудно судить под тонким покровом, обнаруживают очень правильное строение (рис. 76), Если к нагой фигуре применить Фричевский ключ и вместо невидимого здесь нижнего края носа воспользоваться наружным отверстием слухового прохода, то получаются совершенно нормальные размеры.

Рис. 76. Размеры рис. 75.

К сожалению, мы не располагаем снимками с совершенно обнаженных фигур, чтобы наглядно изобразить все достоинства бирманок. Если женщина, носящая воду, послужила нам к тому, чтобы показать прекрасные формы рук, ног и затылка, а также маленькую ножку, то обнаженная верхняя часть тела двух бирманок (рис. 77) дала нам возможность убедиться в хорошем строении плеч, груди и талии.

Группа изображает двух женщин, облаченных в «tamein» и черпающих воду у источника. Справа стоящая — 23-летняя женщина, которая один раз рожала и кормит еще своего ребенка; слева — 25-летняя бирманка, пользующаяся славой красавицы. Она рожала два раза, причем второго ребенка, которого она еще кормит, она родила за 18 месяцев до того, как Феррар сделал с нее снимок.

Рис. 77. Две бирманские девушки с обнаженной верхней половиной тела.

Первая обнаруживает ясно монголовидный тип и напоминает более грубые формы японских женщин. Груди, если принять во внимание период кормления, оказываются у обеих чрезвычайно красивыми. И именно у бирманки они очень мало утратили девственную форму, несмотря на повторные роды и кормление в течение 18 месяцев. Лицо очень мало напоминает монгольство, руки округленные,