«Учителю надо быть еще хитрей, чем доктору. Больного сразу можно узнать, он в кровати лежит, а вот дурака сразу не отличишь — он бегает, как все: на своих на двоих».
На меня надвигается беда. У нее на носу очки, как у нашего учителя Керна. Когда она приглядывается, то так же щурит глаза, как наш учитель Керн. Она такая же грустная и бледная, когда ей надо быть сердитой, как наш учитель Керн.
— Теперь нам Тинко прочтет, что он написал о табаке.
Так обрушивается на меня моя беда.
Я говорю:
— Пожалуйста, мне это ничего не стоит!
И читаю:
— «Табак. Происхождение табака. Табак родом из Зандберге или из Котбуса. Вообще-то он совсем маленький. В пакетике его почти не видно. На пакетике написано «Виргиния». Но это враки.
Посадка табака. Сначала табак сажают в горшки. Когда он начинает прорастать, то никогда неизвестно — табак это или сорная трава. Надо глядеть в оба, чтобы не вырвать табак вместо сорняка. А потом он вырастает все большей и большей…»
Учитель Керн поправляет:
— Все больше и больше.
— Да, да, все больше, — говорю я и хочу читать дальше.
Ребята кругом хихикают. Вот дурачье! И вообще эта Стефани!
— «Обработка табака. Потом табак рассаживают. Если не хочется платить налоги, то его надо сажать с картошкой или между свеклой…»
— Между картошкой, — снова поправляет учитель Керн.
— Вы тоже так делаете? — спрашиваю я.
И опять весь класс гогочет.
— «Тот табак, который надо сдавать, поливают жидким навозом. У него тогда листья больше делаются, но он воняет, когда его потом курят. Он и весит больше. Если табак к тому времени не украдут, то его развешивают для просушки на веревочке. А кто курит зеленый табак, тот потом болеет. Ему надо сходить к доктору. А доктор говорит: «Никакой язвы у вас нет. Поменьше курите этой гадости».
Где водится табак? Табак водится в коробках, но тогда его называют сигаретами…»
Учитель Керн прерывает меня. Весь класс ржет. С чего бы это они? Учитель берет у меня из рук тетрадь:
— Где написано то, что ты только что читал?
Я не знаю где. Домашнее сочинение я списал у Фрица. Но так как он получил плохую отметку, я сочинение на скорую руку переиначил. Видно, Лысый черт ничего не понимает! Наш учитель был настоящим студентом, а то бы он сразу не заметил, где я переиначил. Теперь он мне тоже поставит плохую отметку. Пускай ставит, только бы шума не поднимал. Мне не хочется, чтобы меня отчитывали перед всем классом — перед Стефани и всеми остальными. Учитель Керн шума не поднимает, а спрашивает меня:
— Тинко, почему ты не написал, что ты знаешь о табаке?
— Я картошку полол, господин учитель Керн.
Учитель Керн медленно подходит к кафедре. В записную книжку он ничего не записывает; садится, подпирает голову кулаками и молча смотрит прямо перед собой. В классе делается тихо-тихо. Слышно даже, как птички чирикают в школьном саду. Фриц откусывает под партой бутерброд. Что ж это я сделал с учителем Керном?
В переменку я ни с кем не играю. Я обиделся. Это они надо мной смеялись. А я и один играть умею. Я сажусь на корточки, складываю руки под попкой и изо всех сил стараюсь поднять самого себя. Я так стараюсь, что кряхчу от натуги. Но ничего не получается. Даже на полмиллиметра я себя приподнять не могу. И почему это у моих рук не хватает сил поднять меня высоко над землей? Хлоп! — и я снова сижу на собственных руках. А вчера вечером, перед тем как заснуть, я так хорошо себе представил, как я высоко- высоко подниму себя. Так это здорово у меня получалось!
Во что это ребята играют? Они ходят парами и поют. Только Стефани сидит в сторонке и закрыла фартучком лицо. Что это они поют? Дай-ка я подпрыгну поближе.
Это свадебная песня. Значит, они играют в свадьбу. Я тоже люблю играть в свадьбу. Я здорово умею представлять пьяного гостя. Фриц подзывает меня. Он шагает последним и подхватывает меня под руку.
— Фриц, кто сегодня невеста?
— Инга Кальдауне. Это она фрау Клари представляет.
— А что, фрау Клари замуж выходит?
— Еще как!
— А за кого?
поет Фриц и так старается, что даже голову закидывает назад.
— А за кого, Фриц?
— Ты разве не знаешь? Да ваш солдат с ней ходит, — отвечает мне Фриц и снова тянет:
Теперь я знаю, почему Стефани закрыла лицо фартучком. Я бы тоже хотел так закрыться, только у меня нет фартучка.
Глава восьмая
Вокруг нашего дома носятся летучие мыши. Только стемнеет, они точно с неба падают. И сколько бы я их днем ни искал, ни одной найти не могу! Вот я сейчас подброшу вверх старую дедушкину шляпу, а летучие мыши пусть залетают в нее. Но они не залетают.
— Бабушка, поймай мне летучую мышку.
— Кто? Я?
— Фриц говорит, что как только летучая мышь приметит женщину — сразу вцепляется ей в волосы.
— Это он правильно говорит. А после женщине надо наголо остричься, потому как ей иначе от этой дряни не избавиться — брр!
Бабушка, наверно, боится, что ее тоже наголо остригут, вот она и не хочет поймать мне летучую мышь.
Ладно, не буду сегодня ловить их. Я забираюсь на железную ручку помпы, раскачиваюсь и
