скелеты в шкафу.
Я встретил святое создание и хочу быть счастливым. Любой грешник имеет право на раскаяние.
– Твоим словам можно верить, если искуплением прошлых грехов станет отказ от совершения новых.
– Тузов, вы случайно не Господом Богом себя возомнили? Вы, знаменитый катала и аферист?
Иван снова чувствовал себя уверенно. Он был «в материале».
– Может быть! Но душегубом никогда не был. Все бывшие кидалы – шулеры стали отличными бизнесменами, и только проплаченных журналистишек интересует, откуда взялся их первый «грязный» миллион. Так что не кивай на меня – Тузов чист перед законом и обществом.
– Чист... Как же! Даже такое непорочное создание, как Роза Витальевна, в ваших шулерских руках превратилась в кукушку! Ее-то вы зачем приплели? – театрально огорчился Иван и сокрушенно покачал головой.
Тузов сунул документы под мышку Ивану и похлопал по плечу:
– Почитай на досуге, паренек. Это копия, можешь не возвращать. Но думаю, вы не случайно с Розой нашли друг друга. Вы – хорошая пара... сапог.
Едва Иван вышел из кабинета, Тузов сразу же набрал Ладу.
– Когда-нибудь этого жука закроют... Ты бы видела, как он раскипешился, когда я кинул ему предъяву.
– Максим, говори по-человечески, я не понимаю твоих выражений! Что он сказал про Розу и Веронику? Он поверил тебе?
– Поверил – не поверил... Откуда я знаю? Я отдал ему документы, он их прочтет даже просто ради любопытства. Скорее всего, я думаю, он захочет встретиться с Розой и все перепроверить. Шрам от кесарева – вот наше доказательство! Так просто не соскочишь...
– Иван должен отказаться от своих планов, иначе я не знаю, что с ним за Веронику сделаю! Она мне как дочь, я не дам ее в обиду! – нервничала Лада, заводясь все сильнее.
– Не паникуй, Тундра, я чую, он сделает правильные выводы. В конце концов, он не отморозок, чтобы ничего не бояться. Конечно, высокомерен и презирает всех, но его слабое место – Роза. Он ей верит и дико уважает, потому что считает святой. Теперь он узнает, какая она святая...
– Ты не боишься того, что мы заварили с тобой? – вдруг призадумалась Лада. – Твой метод весьма опасный, мы не знаем, что может произойти...
– Тузов никого и никогда не боится! Иван – злодей и должен быть наказан за свои злодеяния. Вероника ему достанется только через мой труп.
– Не дай бог! Тьфу-тьфу... – испугалась суеверная Лада. – Только давай без крови. Да! Харламор звонил, забыла тебе сказать. Вылетает в Москву разбираться с Иваном.
– Только его здесь не хватает! На хрен нам этот фраерок?!
– Максим, мальчик волнуется за Веронику, они с детства дружат. Вероника сболтнула ему про Ивана, и Харламор бросился спасать ее.
– Только чертей нам не хватает. Скажи ему, что Вероника пошутила. Этот ушлепок сгоряча только навредит твоей подопечной. Все, что нужно, я уже сделал – припугнул Ивана, сунул ему доказательства, что Вероника дочь Розы. Остальное – дело времени. Думаю, он откажется от своих планов портить девочку. Тузов редко ошибается. Иван, конечно, гнилой экземпляр, но, повторяю, не отморозок.
Глава 4
Жестокая пробка на Брестской поймала в капкан машину Ивана. Он тоскливо обернулся назад, посмотрел по сторонам и понял, что отсюда ему никуда не деться. Иван вдруг представил, что если какой- нибудь психопат или киллер начнет стрелять, то никто не уйдет от расправы. Достаточно просто под видом уличного торговца прикрывать ствол васильками и, используя глушитель, последовательно отстреливать водителей, как мышей в мышеловках.
– Вроде я не страдаю клаустрофобией, да и бояться мне нечего. Так, всякий бред лезет в голову, – пояснил себе он, разговаривая с зеркалом заднего вида.
Слева из «мазды» красотка строила глазки и губки. Иван привычно скривил гримасу самца- соблазнителя и показал ей мобильную трубку. Девушка кивнула, опустила правое стекло и на пальцах сообщила свой номер. Потом показала жестом «ты супер!» и плотоядно уставилась в ожидании ответной реакции.
«Опять то же самое... Сколько раз это все уже было: и шлюхи, и ощущение свежести на один день, и пустота, и поиски новых развлечений. Ника никогда не стала бы знакомиться на улице, потому что она королева, а не плебейка. Так зачем же мне снова жевать пережеванную жвачку?»
Полоса двинулась, оставив приключение позади на внушительной дистанции.
Иван доехал до площади Тверской заставы, но неожиданно для самого себя развернулся в обратную сторону через центр в пансионат.
– Я должен увидеть Розу. Пусть она мне скажет правду, или я набью рожу этому наглецу Тузову.
Он гнал машину, не обращая внимания на камеры слежения. Его внутренняя тремоляция окончательно загнала его, и он хотел только, чтобы его успокоили. Иван вдруг почувствовал себя ребенком, от которого что-то скрывают. Дискомфорт неизвестности, из которого можно вывести только правдой.
Роза вышла к нему из корпуса немного уставшая. Не успела подготовить лицо к встрече с любимым, поэтому выглядела отчужденной.
– Прости, что появился внезапно. Ты, наверное, после процедур? Поговорить надо, – кратко объяснил свое появление Иван.
Они пошли к беседке. Иван захватил с собой шерстяной плед, чтобы подложить под спину Розе Витальевне. Она не любила жесткие спинки, и он помнил об этом.
– Что-то случилось? – мягко спросила женщина, спокойными движениями заворачиваясь в плед.
– Розочка, любимая моя, – начал Иван. – Я никогда не задавал тебе вопросов о твоем прошлом, но сейчас хотел бы знать наше будущее. У нас будут дети?
Роза от удивления приподняла брови, но промолчала, и ее лицо снова сделалось бесстрастным.
– Я спрашиваю потому, что ты нездорова, а мне всегда хотелось иметь двоих ребятишек, мальчика и девочку. Что ты скажешь?
– Дорогой, ты завел эту тему, чтобы не жениться на мне? Испугался, что ли?
Голос у Розы стал увереннее, чем в первые минуты встречи. Эта женщина получала заряд сил при возникновении препятствий. Ивану и в голову не пришло, что ее мысли пойдут в этом направлении.
– Нет, что ты! Я понимаю, что рожать тебе уже поздновато. Но мы можем усыновить или удочерить ребенка? Ты не думала об этом?
Роза чуть слышно вздохнула и ровным голосом ответила:
– Я никогда не хотела иметь детей. Есть чадолюбивые женщины, но я к ним не отношусь. Для меня важнее всего в жизни был балет. Все остальное отметалось как лишнее. А ребенок это и есть то самое лишнее, без чего я спокойно могла обойтись. Многие ведь рожают от безделья или потому, что общество навязывает плодиться. Я прожила почти полвека, и ни разу у меня не возникло желания какого-то нянчить или навязывать свою любовь. Это моя философия: женщина рожает ребенка, внушает ему, что он должен любить ее, воспитывает на свой вкус, а потом требует, чтобы он вернул ей ее любовь и потерянные годы. Эгоизм в высшей степени. Видимо, я не такая эгоистка, чтобы растить себе подобных и требовать в старости проценты за любовь.
Иван сидел холодный от бесчувствия Розы. Он ощутил, что все его эмоции и силы натолкнулись на айсберг и разбились об него. Он не верил тому, что слышал, потому что в его извращенном сознании, наполненном бредовыми фантазиями, еще оставалось место хорошему. И этом «хорошим» до сей минуты была Роза с ее добрым сердцем.
Общество, в котором рос Иван, прививало свои незыблемые ценности. И любовь к детям была у него в подкорке. Он еще надеялся, что неправильно истолковал слова Розы. И снова сделал попытку.
– Я никогда тебя не спрашивал, но раз зашел разговор... Во время оральных ласк, скажем так... я заметил у тебя шрам от кесарева. Ты рожала, и ребенок умер? Скажи правду, какой бы тяжелой она ни была. Мне нужно знать.
Роза раздумывала, подбирая слова... Но ответила с той же ровной интонацией:
