невольный агент «Аль-Каиды» – бывший прапорщик Александр Сватко, которому Ашраф присвоил псевдоним Немой. Он стал частью чужой игры, но, пребывая в эйфорическом ожидании подарка с неба в виде больших денег, обещанных «другом Зурабом», своего гадкого предназначения в ней еще не знал. Только богам открыты предначертания судеб.
Говорят, ошибка – хуже предательства. Верно. За халатную болтливость Сватко заплачено жизнями. Уже. И безвозвратно. Но его бывшие сослуживцы, павшие от рук чеченских боевиков прямо в Москве, ни подтвердить, ни опровергнуть это изречение уже не смогут. Они вообще ничего не смогут, потому что они – были. В прошедшем времени. Когда-то. Давно. А теперь их нет. И уже никогда не будет. Но если понятие «голубого воришки», выведенное в «Стульях» Ильфом и Петровым, может существовать в виде болезненной клептомании, то «голубого предателя», на роль которого претендовал Сватко, в природе быть не может.
Конечно, если он и впрямь не «голубой».
Убийство братков Хасана, наэлектризовавшее атмосферу подозрительности, всколыхнуло низы уголовного и посеяло опасные ростки едва ли не националистической неприязни ко всем кавказцам, вместе взятым. Но усилия Хасана по поиску виновных оканчивались ничем, потому что даже милиция не имела достаточного представления об их личностях и возможном местонахождении. Не было единого мнения и о мотивах кровавой разборки. По словам очевидцев, выходило, будто братки начали выпендриваться и, что называется, нарвались на достойный отпор. Особенно когда покусились на чужой бумажник. Только каждый юрист вам скажет, что в даннном случае оборона сильно превысила предел необходимости или сравнялась с ним. Да и зачем таскать оружие порядочным гражданам? Вот и получалось, что у тех, что с бумажником, – самих рыльце в пушку. И это мягко сказано.
Много вопросов у большого числа людей вызывало это, в общем-то, рядовое, на взгляд милиции, преступление. Криминальные разборки в крупных городах России стали таким же обыденным явлением, как взяточничество или коррупция. И только Хасан не мог поверить в случайность происшедшего. Может, пацаны и погорячились немного в ресторане – у них в тот день настроение ниже плинтуса было, но все же, сколько ни раскидывай умишком, очень трудно все понять и разложить по полочкам. В голове Хасана не укладывался генеральный вопрос: как четырех отчаянных пацанов, не отягощенных комплексами и без проблем, готовых применить оружие, могли убить всего двое, если это не заранее спланированная акция?
Значит – за ними следили, готовились. Значит, пацанов заказали! Их подставили!
Кто?
Расставленные Хасаном ловушки принесли неожиданные результаты. Вечером позвонил знакомый по кличке Лунь, посредник приторговывавших стволами, патронами да всякой «шелухой» парней, и поставил бригадира в известность:
– Сегодня два «азера» заскочат – о товаре побазарить. Может, «твои». Хочешь – поговори с ними сам.
Лунь был одним из тех, к кому заезжал Хасан и просил сообщить, если вдруг всплывут подозрительные кавказцы. Шансы на удачу небольшие, но на то и существует воспетое в братанских песнях везение под названием ФАРТ, чтобы даже самые сумасшедшие идеи оканчивались успехом.
– Спасибо, Лунек! – обрадовался бригадир. – Если те, с меня станется!
Хасан велел Жмыху гнать в «Канарейку», найти там повара, видевшего кавказцев в лицо, и вместе с ним приехать по известному адресу. Сам же прихватил с собой двух парней с «макарами» и, спешно запрыгнув в черный «Гранд», со всей дури рванул к Луню.
Хасан ехал неаккуратно, то и дело провоцируя аварийные ситуации. Вжимая газ до пола, бригадир подтверждал наблюдения Пелевина в «Generation P»: самый адекватный образ сегодняшнего поколения – обезьяна, сидящая в джипе. Возможно, что писатель перебрал с обобщением, но на уровне дорожных ощущений – очень верно. Слишком много их – недавно спустившихся с деревьев и сразу угодивших за руль мощных машин. В глазах – прозрачный блеск. Пальцы граблями, а в душе – полая пустота. Чему в голове болеть – там же кость!
Неуемный джип бил колесами по выбоинам асфальта, словно резвый конь копытами. Трамвайные пути, перечеркнувшие дорогу, вызывали нервную дрожь подвески, но Хасан этого не чувствовал. Он даже не слышал, как рычит двигатель под капотом, уверенно толкая машину вперед. Хасан ничего не слышал. Душа бригадира – маленькая, черная субстанция – требовала не справедливости, которую в теперешнем мире найти невозможно. Огрубевшая до кирзы тонкая материя желала другого: она жаждала мести и чьей-то пролитой крови. Только два этих желания управляли Хасаном, когда на бешеной скорости он несся по вечерним улицам Москвы, выезжая на встречную и поперечную. Он не сомневался, что азербайджанцы – именно те, кого он ищет. И то, что они обратились к Луню в это время, – явное тому подтверждение. Слепая уверенность, трансформировавшаяся в твердый мысле-образ, заранее программировала настрой и поведение, почти не допуская вариантов.
Все могло измениться. И ход текущих событий мог бы стать другим, попадись на пути бандитской машины простой гаишник с недостатками, амбициями, полосатым жезлом, свистком, радаром или без. Были поводы для остановки джипа за нарушение ПДД, имелись предпосылки к осмотру салона и задержанию незаконно вооруженных людей…
Но не нашлось во всей столице ни одного милиционера, группы ПМГ или кого-то еще, кто включил бы бригадиру красный свет или замедлил его движение хотя бы на двадцать минут. Пусть даже ценой взятки – России к ним не привыкать.
Никто не врезался в «Гранд-Чероки» по пути, и не нашлось на асфальте гвоздя, который проколол бы шину. Всего двадцать минут задержки могли что-то изменить и кого-то спасти.
Хасан не опоздал, и к Луню приехал вовремя.
Встреча состоялась в районе Южного порта. Заброшенный пакгауз московского речного пароходства гудел пустотой, слепо глядя на мир выбитыми решетчатыми окнами. С улицы послышался шуршащий звук подъехавшего автомобиля. Тихо скрипнули тормоза, хлопнули дверцы.
– Кто это?! – всполошились азербайджанцы. – Ты же сказал – никого не будет!
В голосе полноватого, но довольно крепкого парня, в кожанке поверх майки и цепью с палец толщиной на шее, послышалась явная угроза.
– Это свои! У братвы базар к вам есть, – поспешил заверить Лунь.
Но чего стоило его слово.
– Э-э! Послюшай! – возмутился «голдовый» крепыш, запуская руку под куртку, словно за гостинцами. – Какой братва говоришь! Ты обещаль, никого нэ будеэт!!! Мы уезжаем!
Старший махнул земляку, и тот кинулся к выходу. Но добежать до места, откуда можно контролировать входящих, он не успел. Непрошеные гости входили в ангар.
– Стоять! – рявкнул Хасан, заметив движение. Асфальтовые лица братанов остудили решимость инородца.
Азербайджанец в нерешительности остановился.
– Чего надо? – насупился он, озираясь на ввалившихся парней и направленное оружие. Только те не церемонились, грубо втолкнув покупателя в «кружок».
– Вытащи руку, только не спеши! – приказал «голдовому» Хасан. – Медленно, медленно, а то мои пацаны шуток не понимают!
Тот высвободил руку.
– Чего хотытэ?! – обиженно взвизгнул «голдовый», подчинившись грубой силе.
– Всего несколько вопросов, – пояснил бригадир, сохраняя каменное выражение на лице. – Ответите правильно – базару нет…
Недосказанность наших и плохой русский азербайджанцев не давали возможности правильно оценить и понять происходящее. Азербайджанцы занимались торговлей и лишь иногда – вымогательством и шантажом, а оружие решили прикупить на всякий случай – чтобы было. Стволы сейчас у многих есть, кто заплатить может! И эти не рыжие.
Парни приблизились, уперли в «арбузников» стволы и, обшмонав карманы, извлекли внушительных размеров тесак.
