ней муж будет ездить. Зато у меня своя «десятка»!
«Дома она говорила мой Саша, а теперь – муж», – отметил Вольский. И это наблюдение ему понравилось.
– Как мужу работается? – поинтересовался он, когда принесли заказ.
– Нормально. Приезжает поздно. То фирму открывали, то помещение искали. Теперь про какую-то стройку днем и ночью говорит!
– И даже ночью? – переспросил Вольский двусмысленно.
– Он поздно приходит – нам и разговаривать некогда. У каждого свои дела, работа…
– Но ты же этого хотела? – спросил мужчина, словно подслушав или подсмотрев чужие мысли.
– Это лучше, чем выслушивать постоянные жалобы на неудавшуюся жизнь, – со вздохом ответила Марина. – За что будем пить?
– За удачу и за нас! – предложил Вольский, разглядывая знакомую.
Женщина хотела спросить: за нас – вместе или в отдельности? Но почла это неуместным. Какая ей разница.
Бокалы звякнули тонкими колокольчиками. Красная жидкость коснулась губ и теплой струйкой потекла в рот. Поговорили о Марининой работе, чартерах и гостиницах. Заказе авиабилетов и зале для VIP-персон в аэропорту. Особенно Вольского интересовали авиационные брокеры. Важного клиента турагентства они проводят на борт без всякого досмотра – были бы деньги!
Это важное обстоятельство.
Наконец Марина прервала взаимное созерцание.
– Так о чем мы хотели поговорить? – спросила она кавалера. Женщина не сомневалась – Вольский сейчас признается, что искал повод встретиться. Она даже допускала, что он надеется на некую ее благодарность за назначение мужа, хотя не собиралась идти на поводу.
Но она ошиблась. Выезжая на встречу, Вольский меньше всего думал о женской благодарности. Все его мысли были подчинены наработке плана операции. Все его помыслы направлены на выполнение задания. О любовных интрижках с женой носителя информации он и не думал.
Тогда.
– Есть деловое предложение, – сказал Вольский без романтизма. – Мне нужна турфирма. Директором будешь ты. У тебя есть опыт в этих делах, поэтому реши, будет это самостоятельная структура или филиал твоих «Тропиков».
Марина остолбенела. Предложение удивило ее не меньше, чем мужа, когда тому предложили работу и деньги на машину.
– Почему я? – непроизвольно спросила она. – Я не слишком благодарная, в каком-то смысле… Может, даже баба-стерва!
– Все ерунда. Дело не в благодарности, – прервал домыслы Вольский. – Все проще. Мне нужна работающая турфирма, но в этом бизнесе, кроме тебя, у меня знакомых нет. Я готов вложить деньги в широкую рекламу. И потом – разве тебе не хочется кое-что доказать мужу?
Вольский не договорил, что именно, оставив это за кадром, но попал в точку. Он был неплохим психологом. Марине показалось, что мужчина умеет читать ее мысли. Она действительно хотела что-то доказать. Как он догадался?
Пребывая на небесах от радости, женщина приняла предложение. Все оставшееся время они говорили только о делах.
Вечер пролетел быстро и замечательно. Похоже, Марине этой ночью не уснуть. От вина кружилась голова, и от поездки домой на собственной машине ей пришлось отказаться.
– Останови тут, – попросила женщина, когда до дома оставалось совсем немного. – Не хочу, чтобы кто- то нас увидел.
Обозначилась первая совместная тайна. Неплохое начало для вербовки.
«БМВ» затормозила за автобусной остановкой. Стало тихо. Из обоюдного молчания вылезла неловкость. К запаху благородной кожи в салоне прибавился запах духов – простой и спокойный. Легкие травяные ароматы с мягкой теплой чувственностью создавали бальзамический аккорд, переходящий в нижние ноты. Верхние уже создали настроение и испарились. Но остались басы…
– Спасибо за замечательный вечер, – произнесла Марина, улыбнувшись. – И за предложение. Наверное, я ждала его всю жизнь.
– Ну вот, значит, я Дед Мороз, исполняющий мечты! – улыбался Вольский. Он сидел вполоборота, прислонившись спиной к двери. – Хотя это не то предложение, которого дожидаются всю жизнь.
Марина не уходила, а Вольский не торопился прощаться. Оба чего-то ждали: последней точки, штриха, слова…
– Ну, я пошла? – неуверенно спросила женщина. От ее энергичности и деловитости не осталось и следа. Марина выглядела смущенно.
– Наверное, – бессильно развел ладони Вольский. Его глаза странно блестели. Вряд ли от выпитого вина.
Вольский взял женщину за руку и, придвинув к себе, – дружески поцеловал. Он не понимал, зачем это делает, скорее – само сорвалось. Думал, что из вежливости. Или эта женщина – его очередной трофей?
Поцелуй коснулся краешек губ. Почувствовав, как Марина замерла, Вольский сделал второй шаг. Он легонько потянул ее к себе и… не заметил сопротивления.
А женщина в кровь билась с собственной совестью, решая, что должно перевесить. Слишком много всего сошлось в этом коротком поединке, и силы были явно неравными. Поначалу Марине казалось, что она видит сон: обычный женский, романтический, с рыцарем на белом коне… Но белый конь по нашей жизни ассоциируется с черной «БМВ» – обычная метаморфоза – подстройка сказки под действительность.
Женщина никогда не изменяла мужу и не верила, что сможет это сделать. Вот-вот она проснется – и все будет хорошо, правильно и привычно… Но когда Марина поняла, что влюбилась и никого, похожего на Вольского, в жизни не встречала, – было поздно! Как говорится – попала!
Они подались навстречу друг другу и опасно сблизились.
Время принятия решения.
Марина поколебалась, но не стала тормозить. Отбросив обывательские предрассудки, она приблизилась к мужчине и медленно, словно под гипнозом, прикрыла глаза…
Поцелуй сорвался с губ сам собой.
Он был всего лишь логичным завершением вечера. Первый и единственный поцелуй стал их второй совместной тайной.
При всем при том невозможно полностью исключить, что и вечер в ресторане, и осторожный поцелуй в комфортабельной иномарке являлись всего лишь нотами тщательно продуманной партитуры, в которой каждому музыканту была уготована своя индивидуальная партия. В чужую душу не заглянешь, и свечкой ее не просветишь.
Играть соло мог позволить себе только дирижер.
Вольский.
Он и не думал, что в нем может вспыхнуть внезапная страсть. Мужчина полагал, что страсть, когда-то жившая в нем, состарилась вместе с ним и стала тихой, почти неощутимой. В душе было пыльно и пусто, как в запущенной холостяцкой квартире. С давно прочитанными, пожелтевшими газетами и журналами, ненужными бумагами, бардаком на столе, немытой посудой на кухне… Не застеленная постель, пепельница, полная окурков, тяжелый запах залежалых бычков от сигарет, пропитывавший каждого, кто переступал его порог… Не думая ни о чем, кроме как о Марине, в эту обитель Вольский возвращался и теперь.
Бывший взводный десантник прибавил газу и аккуратно вписал «БМВ» в плотный, агрессивный поток машин.
Дневная суета города утихомиривалась лишь к вечеру. Да и то неохотно: медленно, неравномерно, очагами. Машины продолжали бежать по дорогам, волоча за собой хвосты дыма. И так будет до полуночи.
Люди торопились домой или на вечернюю смену…
