А дальше – еще интереснее. Ежедневно с 12.00 до 13.15 и с 17.30 до 18.45 Малыгин проводил совещания, на которых довольно толково раздавал указания по вопросам, обсуждаемым накануне. Если вдруг возникало что-то срочное, требующее немедленного решения, он брал тайм-аут на раздумья до следующего совещания, ко времени проведения которого он обязательно знал и сообщал подчиненным, что делать. Только вот раздумывал он довольно-таки своеобразно. Рабочее время в перерывах между совещаниями он тратил на многочисленные и продолжительные звонки своим бабам, в ходе которых подробно рассказывал им, как ему с ними хорошо, требовательно расспрашивал, как им хорошо с ним, и договаривался о встрече с одной из них на вечер-ночь, дабы расслабиться после напряженного рабочего дня – «а то ни минуты свободной, все на мне держится, без меня бы тут все...». Кроме того, он ежедневно звонил и подобострастно общался с тестем, весьма известным в правительственных кругах вельможей Игорем Владимировичем Игнатьевым, который, судя по всему, своего бонвивана-зятя ни в грош не ставил, потому что после каждого из таких разговоров Малыгин долго и гнусно матерился на тему «зажравшегося хама и коммуняки». Вечером он опять проводил очередной сходняк, во время которого толково (не отнять) разрешал поставленные накануне вопросы. А еще он не забывал позвонить дорогой супруге и сообщить ей, что буквально только что возникла срочная необходимость выехать в Питер (область, любой другой город – ненужное вычеркнуть), что он нечеловечески устал (верилось!), ужасно скучает, скоро разделается со всеми делами и они наконец-то поедут вместе отдыхать, а сейчас ему-де некогда, потому что много чего надо сделать и еще больше – обдумать. Снабдив уши дорогой супруги (довелось Сергею ее увидеть – этакая очень ухоженная вечно тургеневская девушка донельзя глупого вида) достаточным количеством лапши, великий руководитель выезжал на квартиру к одной из своих баб, где много думал и действовал, в основном в плане чего бы еще выпить и как бы после этого трахнуться. Еще он, конечно же, не забывал рассказывать партнерше о своем величии. Судя по всему, Владимир Георгиевич питал к своей персоне глубокое уважение. Действия его тоже не отличались большим разнообразием: он пил, жрал, блевал и трахался, делая это в разной последовательности, но с большим энтузиазмом.
Все это, без сомнения, изрядно стимулировало его мозги, так как на следующее утро свежий на зависть (вот она, школа комсомола) Малыгин блестяще проводил совещание, будучи на сто процентов готовым к разрешению накопившихся вопросов и полностью игнорируя оперативное решение хотя бы одного, внезапно возникшего. Если бы Волков не знал, как тот проводит ночи с вечерами, то мог бы подумать, что в качестве советников этого жизнелюба выступают его шлюхи.
По всему выходило, что Малыгин – просто мешок, безмозглый попка, тупо озвучивающий кого-то весьма толкового. Но кого? Кто думает за него и кто дает ему ответы на все вопросы? Кто и как умудряется регулярно снабжать вечно похмельного и вечно в бабах комсомольца ответами на все вопросы и как тот в свою очередь передает этому анониму то, что сам никак разрешить не может? А сам тот мог, как стало очевидно, решить только, что соврать дражайшей супруге и у кого из баб зависнуть до утра. Попутно возник еще один вопрос: на хрена он вообще нужен, такой красивый? Но тут все было более или менее понятно: Малыгин – зять, и не просто, а кого надо зять, а кроме того, человек, использующий господина зятя как репродуктор, – не только умный, но и весьма скромный.
Со всей очевидностью стало ясно, что для того, чтобы наконец понять, что творится в конторе у супостата, одной прослушки явно не достаточно. Необходимо еще и видеть это. Сказано – сделано, правда не сразу, не задаром и не без труда. Да и на ночном визите в стан врага Сергей потерял пуд нервов, не меньше (в офисе по соседству двое молодых однополых менеджеров остались на ночь, судя по всему, чтобы всласть позаниматься маркетингом, в коридор каждые пять минут зачем-то выбегали, едва не встретились...). Ему удалось закрепить несколько миниатюрных видеоглазков так, что просматривался практически весь кабинет. Еще здорово повезло, что стены были почти сплошь покрыты всякой мишурой – от дипломов и фотографий в рамках до разного рода вымпелов. Один из глазков попал на вымпел подразделения «Альфа» (знали бы ребята оттуда, в офис какого говна попала их эмблема). Остальные украсили собой какой-то искусственный экзотический цветок и (прости, отчизна) российский триколор.
Пришло время смотреть кино.
Итак, 11.57. На экране привычно одутловатая рожа председателя. Уставший от ночных трудов, он мешком обмяк в своем руководящем кресле, более всего напоминающем трон, жадно пьет что-то с пузырьками из высокого стакана (должно быть, поправляет пошатнувшееся после вчерашнего здоровье).
11.58. Кабинет заполняют приближенные, кто у нас тут? Вайнерман, Рассказов, Кореньков, важные такие все из себя, с ноутбуками... А это кто? Чересчур скромно одетый субъект, всем своим видом напоминающий безвременно постаревший гибрид белой моли и канцелярской крысы. Держится очень скромно, можно сказать, одновременно со всеми присутствующими подобострастно, незаметненько так, пристроился в уголке и прикинулся ветошью.
12.06. С небольшой задержкой (шеф отлучался в отдельную комнату при кабинете, пописать, видимо) начинается совещание. Соратники по очереди и наперебой высказываются о наболевшем, Малыгин надувает щеки. А Крысомоль? А тот сидит себе и что-то черкает в блокнотике.
13.16. Совещание заканчивается, и присутствующие тянутся к выходу, но не все. Тот, самый тихий и незаметный, остается. Дождавшись ухода ближайших сподвижников, покидает свой угол и садится на край стола обожаемого руководителя, берет из лежащей на столе пачки сигарету и непринужденно закуривает А ну-ка, лицо его крупным планом... Надо же, нет на физиономии и следа забитости и покорной придурковатости. Теперь у него сильное такое лицо, спокойное и властное, и взгляд жесткий.
В течение пары минут бывший Крысомоль развязно покуривает хозяйский табачок, пуская дым колечками. И, что интересно, лицо великого и ужасного Малыгина, напротив, разом потеряло привычные ему властность и величие и обрело покорность и даже некоторую робость. Забросив окурок в стакан с неустановленным шипучим напитком, непонятно кто вместе с непривычно подобострастным Малыгиным удаляются в личные апартаменты главы компании. Туда, кстати, Сергей подслушку поставить не смог (уж больно не понравился замок на двери, вот и решил попусту не рисковать).
13.38. Двое выходят, Малыгин, расцветая и бронзовея, идет к своему трону, а Крысомоль, на ходу меняя выражение лица на привычно никакое, идет к выходу из кабинета, причем с портфелем, а заходил на совещание без него.
За последующие почти три часа господин Малыгин успел съездить на обед и вернуться в офис, где продолжил заниматься рутинным каторжным трудом: что-то привычно врал жене по телефону, ворковал по телефону же с многочисленными поклонницами, время от времени вызывал к себе подчиненных и метал в них молнии начальственного гнева пополам с громами.
16.56. В кабинете опять появляется Крысомоль с портфелем. Не отвлекаясь на курение и мелкое хамство руководителю, сразу же следует к заветной двери. Малыгин тут как тут. Открывает ключом дверь, и парочка заходит.
17.05. Курьер и чье-то доверенное лицо (а кто же еще?) выходит без портфеля, а Малыгин – с бумагами, которые изучает вплоть до начала совещания.
17.30–18.40. Совещание, присутствуют все те же. Мудрый руководитель, демонстрируя прямо-таки выдающуюся при его образе жизни память, лишь изредка заглядывая в бумаги, вещает и разруливает, Крысомоль делает записи. После окончания совещания картина привычно повторяется.
В 19.03 курьер уходит, с тем чтобы вернуться к 21.15.
В 21.23 глава фирмы покинул свое рабочее место и, судя по всему, решив осчастливить дражайшую супругу (или просто сменить бельишко), направился домой. Сергей, проводив клиента почти до подъезда семейного гнездышка на Остоженке, последовал его примеру и тоже поехал домой. Предстояло наконец-то поесть и обдумать, как же все-таки познакомиться с таинственным и донельзя скромным неизвестным.
Глава 9. Встреча нежданная
Следующий день злой и невыспавшийся Волков (под утро пришлось снимать глазки из конторы Малыгина, а в соседнем офисе затеяли на этот раз разнополый групповой маркетинг: едва опять не попался) встретил во всеоружии в ожидании клиента.
