вернулся в магазин и торжественно водрузил пропажу на ее законное место. После смены меня, естественно, встретили. Команда противника по такому поводу усилилась двумя легионерами, высоким толстым детиной с личиком потомственного дауна и прыщавым нервным юнцом с безобразно набитыми костяшками пальцев. Он, кстати, первым перешел от слов к делу, подпрыгнул козликом, закричал как потерпевший и выбросил вперед ногу в пыльном ботинке со скошенным каблуком. И мы сразу же приступили к обмену мнениями с помощью жестов. А потом уже нормально поговорили и даже немного выпили.
В результате той встречи без галстуков лидер местных любителей «хорошей русской водки» и всего остального спиртосодержащего Витюша, выплюнув так мешавший ему последний передний зуб, клятвенно пообещал «не борзеть, в натуре» в мою смену. С тех пор никто особо и не борзеет. А если забредет какой- нибудь одинокий ковбой без местной регистрации, то ему сами же аборигены и объяснят, что к чему. Вот что значит, найти правильный подход к людям.
Щелчком отбросив в сторону окурок, я прикурил следующую сигарету и сделал крохотный глоток. Мой автобус, как водится, запаздывал, а потому пиво следовало экономить.
К остановке подъехала и остановилась новехонькая с иголочки, сверкающая лаком «Ауди» восьмой модели. Водитель вылез наружу и походкой хозяина жизни направился к ларьку. Через некоторое время вернулся с пачкой синего «Ротманса». При виде этого красавца я поглубже надвинул на лоб форменную кепку и опустил голову. В моей нынешней жизни совершенно нет места для кое-кого из прошлого, тем более, таких паскудных личностей, как полковник Островский. Поэтому в ожидании его отъезда я и решил немного замаскироваться под местность.
А он что-то не спешил уезжать. Вскрыл пачку, прикурил от фирменной зажигалки сигаретку и, подняв воротник пижонской кожаной куртки, остался стоять у машины. То ли он так любит свою тачку, боится, что салон провоняет дымом, то ли… Видимо, все-таки, второе, «Ауди» продолжала стоять у остановки, а Островский принялся за другую сигарету. Пару раз глянул на часы… Вдруг бросил ее недокуренную и с риском угодить под проходящий транспорт, рванул через дорогу, подбежал к подходящему к проезжей части человеку, поздоровался с ним и как-то подобострастно принял у него большую дорожную сумку. Оставшийся без багажа, дождавшись зеленого света, ступил было на проезжую часть, и тут же резво скакнул назад, едва не угодив под несущийся на всех парах джип. Провел пальцами правой руки по коротко остриженным светлым волосам, жестом как будто поправлял прическу. Дождался просвета среди транспорта и направился к машине Островского. Переквалифицировавшийся в носильщика, хозяин машины, следовал за ним в паре шагов.
Тут что-то щелкнуло в моем омытом пивом мозгу и, прикрывшись так кстати оказавшейся в руке бутылкой, я осторожно выглянул из-за козырька.
Второй… Возраст около 45 лет, среднего роста, худощавый, даже слишком. Чуть оттопыренные, крупноватые уши, правильной формы нос, немного скуластое сухое лицо. Волосы светлые, но это ничего не значит. Походка ровная, чуть мелковатая, в глаза особо не бросается. А что бросается? Как он поправляет отсутствующую шевелюру? Подумаешь, решил человек сменить имидж и постригся, а привычка осталась. Что еще? Да, ничего еще! Хотя… очень характерно, очень характерно, как на азиате, сидит на нем одежда, а ведь этот человек совсем не похож на азиата.
Они подошли поближе. Опустив голову почти до земли, я принялся активно «греть уши». Я очень хорошо умею слышать, поверьте. Когда-то меня здорово этому обучили.
— …в аэропорт успеваем, не беспокойтесь… — это Островский. И, что это он так перед ним лебезит, не пойму? Совсем на него не похоже.
Собеседник не счел нужным ответить.
— Когда вас ждать снова, я к тому, что…
— Не суетитесь, друг мой, спокойно готовьтесь, вас известят, — наконец-то открыл рот тот, неизвестный.
При звуке его голоса меня пробило жаркой волной. Есть, теперь наконец узнал! Если бы я последние годы не так целеустремленно изнурял себя алкоголем, то должен был сделать это гораздо раньше, даже, если бы этот человек надел паранджу или нацепил на плечи вместо головы собственную задницу. Когда-то ведь я достаточно подробно изучил его внешний вид, даже со многими возможными вариантами его коррекции…
«Ауди» уехала, а я остался сидеть на лавке, обливаясь потом в прохладное осеннее утро. Загрузив в пересохшую глотку остатки пива, вдруг вскочил и бросился прыжками за остановку. Все выпитое вырвалось из меня настолько бурным потоком, что едва не оказалась снесенной в ближайший океан тихо бредущая по своим делам божья старушонка с продуктовой коляской. Резко, как юная лань, отпрыгнув в сторону, бабка обложила меня шестиэтажным…
Я снял кепку и промокнул физиономию. Эти двое… Надо же, Островский и Чжао вместе и заодно. Ой, как интересно! Выходит?.. Именно, выходит! Я развернулся и галопом поскакал к метро.
С этого, собственно, и началась довольно интересная история с прологом и эпилогом, которую я собираюсь рассказать. И, извините за некоторое многословие. Но уж слишком долго я молчал.
Глава 2
Не так уж и ошиблась сексуально оскорбленная дамочка Светлана, обзывая меня прапорщиком. Пятнадцать лет назад я действительно был им, правда, очень недолго.
В личном деле, хранящемся в районном военкомате, черным по-русски прописано, что я, Коваленко Игорь Александрович, 1974 года рождения, образование незаконченное высшее, призван в ряды российских вооруженных сил в 1993 году и уволен оттуда же в 2005 году в запас в звании подполковника с должности заместителя командира войсковой части… по тылу. Беглого взгляда на скупые строки характеристик и аттестаций вполне достаточно, чтобы осознать тот факт, что непобедимая российская армия от расставания с вышеупомянутым офицером совершенно не пострадала, ибо в течение всей своей службы он только и делал, что пьянствовал, приворовывал да к тому же, еще и постоянно попадался. Что-нибудь понимающего в военном деле человека, может, могло бы удивить, как же такой пьяница и ворюга умудрился в столь юном возрасте пролезть аж в подполковники, а могло бы и не удивить. В нашей армии сейчас никого этим не поразишь, сильно пьющие подонки, случается, взлетают много выше и стремительнее.
Я и в самом деле подполковник запаса, но прошу поверить, за все двадцать с копейками начисленных лет выслуги не украл ни единой солдатской портянки и не толкнул налево ни банки казенной армейской тушенки. Меня действительно выперли, но из организации гораздо более серьезной, нежели службы тыла всех армий мира вместе взятых. А в военкомате находится так называемое «третье» личное дело, то есть добросовестно скроенная и даже выдерживающая проверку липа.
Как и многим другим, в восемнадцать мне совершенно не хотелось во солдаты, но у мамы денег на «отмазку» не было, а удачливый коммерсант отчим как раз в то время вложил всю имеющуюся наличку в евроремонт новой, только что приобретенной квартиры в самом престижном районе нашего городка. Поэтому я уехал в Москву и там довольно быстро влился в одну охранно-бандитскую структуру. В то время страна была битком набита подобного рода мутными конторами с крохотным уставным фондом и очень ограниченной уголовной ответственностью за что-либо совершаемое. Порой невозможно было без микроскопа определить, где заканчивалась собственно охрана и начинался ничем не прикрытый бандитизм. И наоборот. Веселое было время, и мы все под стать ему.
Через год я ненадолго завернул домой, навестить маму с сестренкой, и в первую же ночь за мной пришли менты и люди в красивых защитного цвета мундирах. У еще тогда не перешедшего из бизнеса в политику маминого мужа лишних денег опять не оказалось, на сей раз, он затеял строительство дома за городом у озера. Подозреваю, кстати, что именно он, по причине природной подлости, позвонил куда надо и сообщил о моем приезде.
Так я все-таки стал военным и попал в окружную бригаду спецназа: медицинскую комиссию привело в умиление состояние моего здоровья, а «покупателей» в погонах приятно поразило наличие у призывника Коваленко И. А. шести первых спортивных разрядов и аттестата об окончании английской спецшколы.
