военные костюмы и сидели на своих лучших лошадях. Наши вожди выехали навстречу, с обеих сторон были выражены знаки дружбы. Кроу поставили свой лагерь в верхней части долины, и их вожди приехали к нашим. Они пировали, курили трубки и совещались в вигваме Большого Озера. Через три дня после кроу появились флатхеды. Угощения, курение трубок и взаимные посещения продолжались.
Однажды по лагерям пронеслось известие: показался черный дымок, который движется вверх по течению. Конечно, это был дым огненной лодки. Мужчины, женщины и дети поторопились надеть свою лучшую одежду и раскраситься. Скоро все собрались на берегу реки.
И какое множество народа стояло там, ожидая прибытия белых вождей! Вожди и великие воины племен собрались вместе, все они были на своих лучших лошадях. Вскоре они стали разъезжать по берегу реки, распоряжаясь, чтобы мы все отодвинулись немного назад. Нужно было освободить место для приветствия белых.
Черная Выдра был одним из таких всадников, но он предпочел находиться не с людьми нашего племени, а с кроу. Они, без сомнения, верили, что он был одним из наших великих вождей. Он держался поблизости от их главного вождя и при малейшей возможности рассказывал ему на языке знаков о своих подвигах в войнах против Носящих Пробор, ассинибойнов и кри. В том, что он утверждал, не было и половины правды. По обе стороны от меня люди восклицали, что он не знает стыда, что перед нами он этого не повторит.
Заметив, что он не смотрит в нашу сторону, Сатаки и я медленно, шаг за шагом стали пробираться сквозь толпу и наконец оказались рядом. Впервые за много месяцев мы могли разговаривать и касаться друг друга руками. Мы были счастливы.
– Как только кончится этот совет с белыми, я опять собираюсь идти против Раскрашенных в Голубое еще за одним жеребцом. Может быть, тогда твой отец разрешит нам поставить наш вигвам, – сказал я ей.
– Может быть, и разрешит, давай на это надеяться, – ответила она.
Мы говорили о разных глупостях – только чтобы слышать голоса друг друга. Вдруг Сатаки сжала мою руку и прошептала:
– Что бы с нами ни случилось, какие бы горести нас ни ожидали, мы должны быть мужественными. Апси, я обещаю тебе: что бы они ни делали со мной, я буду твоей женой!
От ее слов мне перехватило дыхание. Я не мог ничего произнести и только пожал ее теплую руку.
Из-за излучины реки показалась огненная лодка белых.
На лодке в знак приветствия бухнула пушка. В ответ наши воины запели военную песню, затем запели свою песню кроу, а за ними флатхеды.
Огненная лодка подошла к берегу, с нее спрыгнули люди, привязали толстые канаты к дереву, а потом поставили у борта мостки.
…Несколько дней происходили совещания с белыми, а по вечерам военные танцы для их развлечения. Затем пришел день, когда было достигнуто соглашение по договору с белыми: оно было написано на тонком белом листе бумаги. Один за другим наши вожди и вожди всех других племен поставили на нем свои знаки – каждый из них коснулся листка пишущей палочкой, которой белый вождь написал его имя.
Я стоял позади вождей, когда зачитывалась бумага. Вождь Птица – белый человек, женатый на женщине из нашего племени, – переводил нам. Там было записано все, о чем договорились белые и мы.
Во-первых, было признано, что нам, племенам черноногих, и нашим союзникам Внутреннему Народу и Соксипвойн Тупи принадлежит вся страна, от земель Красных Курток на юг до реки Лось и от Спинного Хребта Мира на восток до устья реки Лось, а оттуда вверх по течению Большой реки до устья Малой реки, затем на север до страны Красных Курток.
Во-вторых, договорились, что за те подарки, которые будут даны нашим племенам и которые будут повторяться ежегодно, белым людям разрешается строить через наши страны дороги, с тем чтобы они могли безопасно ездить по ним.
И, в-третьих, племена, заключившие это соглашение, больше не будут воевать друг против друга.
Когда это соглашение было подписано, уже настала ночь, и сразу же белые стали разгружать огненную лодку и раздавать нам подарки. Это были сотни одеял и одежда разного цвета, сотни сумок с сахаром, рисом, фасолью, кукурузой, кофе и беконом. И никогда я не мог забыть, что последовало за этим. Мы были рады одеялам, одежде и сахару, но мы ничего не знали о другой пище и не хотели ее – мы использовали только те сумки, в которых она находилась.
Поэтому получив эти тяжелые, полные сумки, наши женщины незамедлительно опорожняли их и уходили. Весь берег вверх и вниз по течению реки и большая часть долины были усыпаны этой странной пищей.
Хай! Если бы это случилось теперь! Я припоминаю, что моя мать получила сумку с пищей и позвала меня открыть ее. Мы содрогнулись, когда увидели, что там внутри: как нам показалось, там была масса белых твердых сушеных личинок от мух и мы высыпали их на землю [31] !
Таким был наш великий договор, заключенный с белыми вождями в устье Желтой реки. Заключив его, белые вожди уехали на своей огненной лодке обратно туда, откуда они пришли. А соблюдали ли они этот договор? Нет! Если бы они делали так, как договорились, мы не стали бы тем голодающим и быстро вымирающим племенем, какими являемся сегодня!
Наконец, когда белые вожди на своей огненной лодке отправились вниз по реке, настало время и нашим племенам разойтись в разные стороны. Флатхеды попросили у нас разрешения остаться на наших равнинах, и оно им было дано. Они хотели разбить свой лагерь в верховьях Желтой реки. Кроу собирались вернуться в свою страну, которая находилась южнее реки Лось. Сиксика, Соксипвойн Тупи и Внутренний Народ решили переправиться через реку и охотиться у подножия Волчьих гор. Кайна и мы, пикуни, задумали зимовать ниже по Большой реке, где-нибудь около устья реки Лось и обмениваться там визитами с Народом Земляных Домов.
На третий день после отплытия огненной лодки главные вожди племен сошлись последний раз переговорить и выкурить трубку – на следующее утро с этого места предстояло уходить. Маньян и я тоже встретились за лагерем на берегу реки, потолковали и решили две ночи спустя выступить в продолжительный поход против Раскрашенных в Голубое. Мы шли, имея одобрение моего отца и матери, а также его матери и сестры. Черная Выдра ничего об этом не должен был знать, пока мы не уйдем, а потом искать Маньяна будет слишком поздно.
Этим же вечером братство Бизонов, входившее в общество Все Друзья, решило исполнить танец в лагере кроу. Черная Выдра был членом братства и принимал участие в этом танце, а Сатаки и я смогли встретиться на берегу реки. Чтобы в случае неожиданного возвращения Черная Выдра не застал нас врасплох, ее мать стояла поблизости и караулила.
Я заметил, что девушка настолько чем-то обеспокоена, что едва слышит, о чем я ей говорю. Наконец я прямо спросил ее: в чем дело?
Последовала долгая пауза, потом она тихо прошептала:
– Я не хотела тебе об этом говорить.
– Нет, ты должна сказать, – ответил я.
– Ну, так слушай. Дело в том, что Три Бизона, великий вождь кайна, стал все чаще и чаще заходить в наш вигвам. И в то время, пока он разговаривает с моим отцом, он смотрит на меня и следит за каждым моим движением. Апси, я его боюсь – он смотрит на меня такими жаждущими глазами...
– Нет, ты ошибаешься, – небрежно сказал я, хотя в мое сердце, как удар ножа, вошел неожиданный и безмерный страх. – Ты же знаешь, что у этого человека уже есть два вигвама – в них живут двадцать его жен, и обо всех он должен заботиться. Зачем ты ему?!
– Но если он захочет взять меня к себе, мой отец ему никогда не откажет. Три Бизона богат и могуществен. О, Апси, как я боюсь!
– Но он ничего еще не говорил. Даже если дело обстоит так, как ты думаешь, он может еще долго ничего не предпринимать. А завтра ночью твой брат и я уходим в поход против Раскрашенных в Голубое. Мы быстро вернемся с одним, а может быть, двумя или тремя их знаменитыми серыми жеребцами. Тогда твой
