— Какая прелесть!
— С днем рождения, Арина. Вечером чак-чак будет готов. Сладкий. Тебе понравится.
Басмач стеснительно улыбался, Шайтан лихо вилял обрубком хвоста, лежа на полу. Арина неловко чмокнула старика в сухую темную щеку, поблагодарила.
— Спасибо, очень приятно.
Села за стол. Утро получалось замечательное. Именинница подумала, что это начинает входить в привычку. Последние три месяца ее жизни были полны тепла и света. Большого труда, правда, стоило затащить Басмача к себе. Он упирался, ворчал, что это неприлично, ведь, подумать только, Арина не замужем. А он — мужчина, хоть и не молодой. Вася ржал, как полоумный, услышав такие возражения.
— Дед боится тебя скомпрометировать? Умора!
Алена, существо практического склада ума, поинтересовалась ехидно.
— Надеюсь это временный вариант?
Что могла ответить Родионова? Кивнуть и перевести стрелки, удаляясь от неприятной темы. Куда она денет старика? Выбросит не помойку?
Да, она, безусловно, распоследняя идиотка. Но… Федор, Федор… Он любил Басмача. Это все и решило, никак не дурацкие рассуждения о взаимовыручке, альтруизме и прочей фигне. Федор! Федор был бы доволен, узнав о поступке Арины. Вот и все.
А через пару недель, примерно, когда дед Махмуд окончательно поправился, приободрился и робко произнес: «Шайтан умирает… там». Через пару недель пришлось попотеть. Отнять собаку у хозяев? Пес второй год живет на пасеке, его давно считают своим. Что с того, что ему не сладко? Подумаешь, мучается…
Арина съездила в деревню вместе с Басмачом и ворчащим Васей.
— Родионова, ты забодала! В последний раз на мне катаешься.
Увидела прикованный к крошечной будке собачий скелет… Покрытая струпьями кожа, свалявшаяся в колтуны шерсть, гноящиеся полные ненависти глаза.
— Шайтан.
С трудом выговорила она. Злобное чудовище зашлось в хриплом лае. Васю передернуло от отвращения.
— Да уж. Собираешься забрать ЭТО домой?
Арина бесстрашно подошла ближе.
— Бедный малыш, потерпи немножко. Пожалуйста.
Присела на корточки, продолжая кротко и ласково говорить. Тон ее голоса успокоил беснующееся животное. Через минуту пес замолчал, удивленно прислушиваясь. Идиллию нарушил хозяин.
— За медком пожаловали люди добрые? Ну, здравствуйте.
Он вытирал руки грязным полотенцем, вышел из пристроенного к дому сарайчика. Высокий худой дядька с небольшим выпирающим животиком. Арина наступила на горло своей ненависти: убить готова мерзавца, но позже, позже. И ответила просто.
— Нам бы собаку.
Маленькие хитрые глазки шустро осмотрели ее и молчаливого Василия, не пропустили машину и деда, сидящего внутри.
— Родственники старика?
Переспросил он вяло. В окно выглядывала жена и сыновья, да и брат с кумом зашли, как раз. Гнать без всяких разговоров? Но кто их знает городских залетных. Машина простенькая, а сами выглядят солидно, уверенно. Василий продолжал молча рассматривать двор и постройки. Повисла неловкая, заполненная грозовыми искрами, тишина.
— Нам нужна собака.
— Она денег стоит!
— Сколько?
Вздохнула Арина и сделала неверный ход — полезла за кошельком. Уступчивость это быдло немедленно расценило как слабость.
— А зачем мне ее продавать? Хорошая собака, двор охраняет.
На крыльцо вышли, покурить, брат с кумом. Всяко разно помогут турнуть чужаков. Арина огляделась. И услышала злорадное.
— Ехали б вы себе по добру по здорову.
Хозяин глумливо ткнул пальцем в сторону машины.
— И мусульманина своего увозите. Чтоб глаза не мозолил, нехристь поганый.
— Ехайте, ехайте. Покуда целы.
Донеслось с крыльца многообещающее. Василий посмотрел на Арину вопросительно. Это была не его война, бросаться на амбразуру хирург не собирался. Но благоразумие вдруг покинуло рассвирепевшую Родионову.
— Рот заткни, говнюк. Воняет.
— Да ты…
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Вытянула из внутреннего кармана расстегнутой куртки телефон. И начала набирать номер, который намертво отпечатался в памяти.
— Кому звонишь, кому?
— Макару.
Холодно брошенное в пространство имя, отразилось в хитрой роже хозяина.
— Он ведь на этой помойке за главного?
— Ты это брось, дура.
Подошел и вмешался красномордый брат. Но телефон уже откликнулся. Знакомый тусклый голос негромко произнес.
— Ну?
— Добрый день.
Проворковала Арина. Она выложилась как звезда Бродвея на премьере. В двух словах прозвучало столько тепла, что невидимый собеседник невольно попал в волну и ответил соответственно.
— Красавица? Да ну?
— Точно, это я, Арина. Как дела у местного сельского старосты?
— Лучше всех. Чего надо?
Арина смерила присмиревшего пасечника взглядом. Он грыз губы и по-видимому проклинал себя и поганых городских тоже. Но, всяко разно гримасничая, изображал полную готовность к сотрудничеству.
— Я тут проездом по делам в ваших угодьях, решила засвидетельствовать свое почтение, поблагодарить за старое, поинтересоваться вашим настроением.
Она вела свою роль безупречно. Голос излучал свет. Хорошие старые друзья общаются, а может и не только друзья.
— Нормально все. Точно ничего не надо, красавица?
Арина прищурившись приподняла подбородок глядя на хозяина. Тот отрицательно покачал головой, а брат, наоборот, кивнул. Выразить тем не менее они пытались одну и ту же мысль.
— Абсолютно. Хотела услышать голос, раз уж попала в ваши края. Спасибо огромное. Скоро клуб достроим, приезжайте.
Ее осенила мысль, она быстренько подхватила тему и развила.
— Виктор Иванович давно хотел уютное приличное местечко соорудить. Тихое и престижное. Если хотите, закажу вам билеты на открытие. Обещают кого-нибудь из Московских звезд ради такого случая привезти. Будет интересно.
— Когда?
— В сентябре. Но вы человек деловой. Все планируете, наверное, заранее.
— Ладно, красавица, спасибо. Перезвони за недельку, я скажу смогу-нет.
— Ариведерчи.
— Помнишь? Ну, молоток. Пока.