– Я говорила с Гертрудой Трудхен. Она Крысолова слышала, ей тогда семь лет было.
– А взрослые почему не ушли?
– У них мозги окостенели, – Паола для убедительности постучала по столу. – Одним днем живут, только о брюхе думают.
Сказать ей, что это выдумка, что не было никакого Крысолова? Но ведь книга была. А книга, как ни крути, отражение жизни. И, если убрать Крысолова, остальное-то правда.
– Паола, милая, с тех пор пять веков прошло!
– Ну и что? Они же ничему не научились. Вот! – сует мне книжку. – Прочти! Они ничему не учатся! Тут все один к одному про Дворкина!
Смотрю, что за книжка. Ольга Ларионова. «Картель». На самом деле похоже. Некая группа ученых решила синтезировать в компьютере разум Пушкина. Мол, лучшим консультантом по великому поэту может быть только сам великий поэт. Синтезированный разум не захотел быть консультантом. Он вызвал на дуэль автора эксперимента. И был уничтожен… Такие дела…
– Но это же фантастика!
– Ну и что? – не понимает Паола.
– Фантастика – это выдумка. Этих людей никогда не было. И проекта такого не было.
– Сейчас я выйду за дверь, побегаю вокруг дома и приведу за руку любого из них. Объясни им, что их не было! – горячится начитанная моя.
Совсем не учел, что в этом мире нет такого жанра – фантастика. И сказок, и исторического романа нет. Вообще никакого разделения на жанры, даже театра абсурда нет. Один голый реализм. В прозе или в стихах. Никак не могу отделаться от психологии ТОГО мира.
Все-таки, убеждаю Паолу, что мой мир не хуже. Разумом она согласна, что мне здесь не место, хотя сердце против. Она говорит, что я слишком крутой, слишком непоседливый и слишком отличаюсь от обычных людей. Ничего в этой жизни не понимаю, даже если словами объяснить. Ну просто ни в зуб ногой. Не понимаю их целей и поступков, желаний и надежд. А мои желания просты как у хлебороба. Только чуть повыше. В правители не гожусь, а другого места для меня нет. Пронесся по миру метеором, переполошил всех, перевернул все вверх дном. Изредка такое допустимо. Но постоянно действующее землетрясение – это слишком.
– В тебе величия нет, – втолковывает мне Паола. – Крутизны выше крыши, а величия ни на грош!
– Очень мне надо величие. Что я – памятник?
– Ты не памятник, – целует в ухо. – Ты бульдозер. Без страха и упрека. И без царя в голове. Только сумасшедший мог доверить тебе решать судьбы мира.
Ну, так оно и было…
– Ты должна удержать меня от рокового шага.
– Попробую, – вздыхает Паола.
Этот мир достоин права на жизнь – вот решение, которое крепнет во мне. А оберегать и защищать его можно и снаружи. Изнутри за ним присмотрит Окада.
Но есть еще люди, вызвавшие его появление безответственным, безнравственным, непродуманным экспериментом. Какое наказание заслуживают они? Ссылку в Эмбер? А хорошо ли будет от этого Эмберу? Вот над чем думаю я днями и ночами.
Долго, и не раз беседовал с Камиллом. Познакомил его с Паолой. Какой-то фразой Камилл Паоле не понравился, и был быстро поставлен на место. Однако, как ни странно, через минуту они вновь пикировались, будто двадцать лет этим занимаются. Еще более странно, что остались очень довольны знакомством.
Камилл сообщил поразительную новость. Авторы эксперимента в общих чертах знают об огромном виртуальном мире внутри массачусетской машины. Более того, считают вполне естественным, что человек пытается окружить себя привычным миром. Слишком много запросов на исторические темы поступает отсюда в БВИ. Но о безумии Окада они не догадываются. Разумеется, не могут даже представить степень реальности этого виртуального мира. И не я буду тем человеком, который раскроет тайну Эмбера.
Камилл уже давно обдумал способ безопасного отделения от машины. Для этого необходимо вырастить искусственно тело человека, после чего сделать трепанацию черепа и вживить в мозг микропроцессор, содержащий память и личность эмберита. Звучит просто. На самом деле черезвычайно сложно. На грани. Но реально. Первое время в тандеме живой мозг – микропроцессор будет лидировать микропроцессор, но, по мере накопления мозгом жизненного опыта, лидерство перейдет к живому мозгу, а функции электронного сведутся к поддержанию памяти.
Грустно, но из десанта придется уйти. Слишком много неожиданностей встречается во время десантных операций. Электрические, магнитные поля, каппа– и лю-всплески – они запросто могут вышибить на перезагрузку мой микропроцессор. А секунда беспамятства в десанте может стоить жизни. Это минус. Плюс тоже есть. Иметь в голове маленький компьютер очень удобно. Часы, записная книжка, калькулятор, секретарь, библиотека – и все всегда с собой. Главное – не повторить ошибку чертовой дюжины – не перейти ту грань, за которой перестаешь быть человеком.
Выращивание тел для себя и Паолы я решил начать немедленно. Камилл обещал помочь. С моим телом все было просто. Расшифрованный геном и образцы тканей хранились в медсекторе шестой десантной. Но у Паолы никогда не было тела. Компьютер подобрал донора, но Паола хотела изменить свое тело. Тут побольше, там поменьше. Я был против. Я хотел видеть ее такой, какая она есть. Камилл встал на мою сторону, и компромисс был найден, а «тут побольше, там поменьше» сведено к минимуму. Донором стала жительница Новой Аргентины, некая Барбара с непроизносимой фамилией. Впрочем, она об этой чести так и не узнала.
ЧАСТЬ 6
ИГРА НА СВОЕМ ПОЛЕ
Какое яркое солнце!!! Какая мокрая трава! Какая радуга! Во все небо! Сочная, яркая! Настоящее солнце
