четвереньки, потом выпрямился.
— Да вроде…
— Благодарность тебе объявляю, Лукинов… — тихо сказал ротный. — За спасение командира. Спас ты меня, браток…
Ротный поднялся с пола. В окно было видно, как в соседний дом забегают бойцы второго взвода.
— Пошли, посмотрим, кто там такой меткий? — уже спокойно, жёстко бросил Кальтербрунер.
В полуразбитом доме напротив наших окон, в центре разорённой взрывом комнаты, изломанный до неузнаваемости, лежал труп боевика одетый в странную не то шубу, не то здоровую доху. Поражал его рост. В убитом было никак не меньше двух метров. Вместе с дохой он занимал почти всё свободное пространство комнаты. Здесь уже был взводный второго взвода. Судя по вывернутым карманам, убитого уже обыскали.
— Гена, документы при нём были какие-нибудь? — спросил Кальтербрунер «взводного два» прапорщика Солоненко.
— Никаких. Только это. — Солоненко протянул ротному не-то четки, не то бусы. Сделанные, из нанизанных на шёлковый шнур каких-то косточек, сучков, нитяных хвостиков и просверленных камней. — В руке держал.
— И что это за хрень?
— Да кто же его знает. — Отозвался прапор. — Этого… — Он зло пнул сапогом труп. — …Уже не спросишь.
— Твою дивизию! Как он сюда пролез?
Солоненко неопределённо пожал плечами:
— Прополз наверное.
— «Пропоз наверное!»… — Саркастично передразнил прапорщика ротный. — У тебя так и Басаев с Масхадовым под носом проползут — не заметишь! Ты за эту сторону улицы отвечал- с тебя и спрос!
— Да мы всё осмотрели, товарищ майор! — Затянул жалобно Солоненко — Я сам этот дом прошёл. Ума не приложу, где эта гнида пряталась…
— Ладно! — Обрезал стенания взводного Кальтербрунер — Оружие заберите. Лукинов, Самойлов — труп на улицу выволоките. Пусть чечены его сами закапывают. И пора на базу выдвигаться.
…Примериваясь как удобнее его тащить, я всё пытался понять, что меня в убитом чечене смущало. Что-то было не так…
И вдруг я сообразил. Он же чёрный!
Лицо и руки убитого были синюшно-чёрными, словно перед смертью его окунули в школьные чернила.
Но ещё больше меня поразило поведение Мганги, который всё это время стоял как вкопанный, не отводя взгляд от убитого. И даже команда ротного не вывела его из этого оцепенения. И лишь когда все ушли, и мы остались вдвоём, Мганга наконец шевельнулся. Он подошёл к телу и осторожно, словно, боялся чего-то, заглянул ему в лицо. Потом присел на корточки рядом с ним и что-то тихо забормотал, не то напевая, не то рассказывая.
— Эй, Мганга, ты чего? — растерялся я.
Мганга поднял голову. В глазах его я увидел растерянность и страх.
— …Ты чего, Мганга?
— Это посланец.
— Какой ещё посланец?
— Посланец богов войны. — Тихо сказал он. — Он приходил за ротным. А я ему помешал.
— И что теперь? — Я совсем растерялся.
— Это очень плохо… — Едва слышно пробормотал он.
В это время хлопнула входная дверь и в комнату заглянул Окинава.
— Чё возитесь? — Буркнул он. — Вас все ждут. Давай помогу!
Вдвоём с ним мы подхватили труп за ноги и поволокли к двери. И я сразу обратил внимание, что под телом не было крови. Не было её ни на одежде, ни на теле, словно в убитом крови не было вообще.
Мганга молча побрёл за нами.
Боевик оказался неожиданно тяжёлым. Словно волокли мы не тело, а набитый песком шестиведёрный мешок.
— Вот же тяжёл! — натужно выдохнул Окинава.
Наконец мы вытянули труп на улицу и, подтащив его под стену дома, отпустили.
— Надо прикрыть его чем-нибудь. — Деловито сказал Окинава.
— Я принесу. — Коротко ответил Мганга и направился к дому.
— Слышь, а чего он чёрный такой и крови совсем нет? — спросил я Окинаву, когда Мганга скрылся в доме.
— А чего ты хотел? Что бы он у тебя после эрпэгэшного выстрела был бледный как моль? Так не бывает. Термобарический эффект. Его давление убило. Все сосуды под кожей разорвало — вот он и чёрный. Один большой синяк. А крови нет потому, что внутри всё размозжено. Кисель…
— Ясно… — От объяснения Окинавы мне почему-то сразу стало легче. — А то Мганга заморочился на нём.
— Чё, опять духов увидел? — осклабился Окинава.
— Ну, типа того. Посланца…
— Какого ещё посланца?
— Да хрен его разберёшь. Кто-то за кем-то приходил…
— Во даёт, Мганга! Так и тронуться не долго…
Труп накрыли принесённым из дома старым одеялом и поспешили на улицу, где уже был слышен голос ротного.
— Зеленцов, выдвигайся с людьми к технике и передай Солоненко, что бы тот дрова не забыл забрать и мой «бэтр» сюда отправь.
Мы вышли на улочку. У двора напротив, на скамеечке сидел ротный. Рядом, вдоль забора на корточках сидела его группа. К ним мы и направились. И тут я краем глаза уловил движение в кустах у забора слева от нас.
Огромный чёрный пёс, появившийся бог весть, откуда, коротко рыкнул, обнажив мощные желтоватые клыки и, без всякого видимого усилия, словно подброшенный невидимой пращёй, кинулся на стоящего ближе всех к нему Мгангу. Чёрное тело взвилось в воздух, через долю мгновения, клыки должны были захлопнуться на шее Мганги. И тут оглушительно грохнул выстрел. Удар пули был столь силён, что пса буквально перевернуло в воздухе и бросило на забор. Пуля попала псу в шею и, видимо, перебила позвоночник, потому, что упав на землю, он нелепо и страшно задёргал лапами, словно пытался вскочить. Но голова безвольным шаром моталась из стороны в сторону. И здесь он завыл.
Я никогда в жизни не слышал такого жуткого воя! В нём было столько тоски и бессильной ненависти, что кожа на спине и руках буквально «обморзилась». Каждый волосок встал дыбом. Пёс выл и бешено колотил лапами по воздуху, словно продолжал бежать. Сколько продолжалось это я не знаю. Может быть пару секунд, может дольше — мне казалось, что воет он целую вечность, пока, наконец, второй выстрел не оборвал его навсегда.
Стрелял ротный. Как он успел среагировать — ума не приложу. Мне казалось, что всё произошло мгновенно…
Ротный подошёл к нам. Молча поставил автомат на предохранитель.
— Твою дивизию! А эта тварь откуда здесь взялась? Что-то много неожиданностей для одного дня…
Бледный Мганга медленно опустился на обломок стены.
— Это Келет Бога Войны… — выдохнул Мганга и смуглое лицо его стало серым. Так, наверное, он бледнел — Келет приходил за мной.
