Милос повернулся к Алли:
— Присоединишься? Вижу по глазам — тебе очень надо.
— Ничего ей не надо! — отрезал Майки.
Но Алли возразила:
— Майки, я могу сама за себя говорить. — Она взглянула на Милоса и сказала: — Спасибо за приглашение, но я не хочу.
Майки знал, что это неправда — она очень хотела пойти, но осталась с ним. Это было так чудесно — сознавать, что она выбрала его! Но вскоре Майки почувствовал укоры совести — Алли страдала. И это была его вина.
— Рашшкажи нам про Мэри, Небешную Ведьму.
— Ага, ага, расскажи.
Милос, Лосяра и Хомяк вернулись с обеда в весьма приподнятом настроении. Было уже темно, и компания расположилась на мёртвом пятне у обочины дороги. Как и Алли, эти трое скинджекеров с удовольствием ложились спать, хотя для любого послесвета сон был чем-то совершенно излишним. Майки, например, предпочитал непрерывное бодрствование, но и он придерживался суточного цикла живых людей — потому что этого хотела Алли. Теперь он понял, что, должно быть, таковы общие наклонности скинджекеров. Ещё одна вещь, заставившая Майки почувствовать себя лишним в этой компании.
— А правда, што Небешная Ведьма крашавитша?
— А правда, что она летает на огромном воздушном шаре? А, а?
Кажется, Лосяре с Хомяком хотелось услышать сказку на ночь. Они сидели уютным тесным кружком; костра у них, конечно, не было, освещало их лишь неяркое собственное послесвечение.
— А нам действительно позарез нужно говорить об этом? — спросил Майки.
— Да нет, конечно, — отозвался Милос. — Если не хочешь — не будем. — И, помолчав, добавил: — Хотя мне страшно любопытно. Я никогда ещё не встречал никого, кто бы лично знал Небесную Ведьму или Шоколадного Огра — а вы знакомы с обоими!
Поскольку эти имена скинджекеры услышали от Алли, Майки решил: вот пусть она и отдувается.
— Так что, так что — вы с ними в дружбе? — спросил Хомяк.
— Шоколадный… то есть Ник — он мой друг, — ответила Алли.
Лосяра потряс своим шлемом:
— Ну и иметшко для огра!
— Ник — никакой не огр. Во всяком случае, я так полагаю — я не видела его уже очень-очень долго. Мы с ним умерли одновременно, в одной автокатастрофе.
И Лосяра, и Хомяк, услышав это, взглянули на Милоса. «С чего бы это? — подумал Майки. — Интересно, заметила ли Алли?»
— Так што нашшёт Небешной Ведьмы? — напомнил Лосяра.
— Её зовут Мэри Хайтауэр, — ответила Алли.
— Знаю, знаю! — с готовностью отозвался Хомяк. — Я её книжки читал!
— Её настоящее имя — Меган, — сказал Майки, чувствуя, что всё больше и больше выпадает из компании. — Мэри — это её среднее имя.
Но на него никто не обратил внимания.
— Не верь всему, что написано в её книжках, — сказала Алли. — Она врёт. Сочиняет всякую чушь, когда ей это выгодно.
— О скинджекерах она, во всяком случае, отзывается не очень-то хорошо, — заметил Милос. — И всё же мне бы хотелось когда-нибудь с нею познакомиться. Есть в ней что-то такое… интригующее.
— Немножко не то слово. Ей больше подходит «интриганка», — сказала Алли. — Заманивает к себе послесветов сладенькими словами и заключает их в ловушку бесконечной рутины. Они делают одно и то же, одно и то же целыми днями напролёт — и так до скончания времён.
— И ещё, — вставил Майки, — она — моя сестра.
Остальные одно мгновение ошеломлённо пялились на него, а потом покатились со смеху.
— Ага, ага, — скалил зубы Хомяк, — а МакГилл — мой кузен.
Теперь расхохоталась Алли, отчего Майки помрачнел ещё больше.
— Если бы МакГилл был твоим кузеном, — сказал он, — гарантирую — он бы от тебя отрёкся.
Алли незаметно для других сжала руку Майки. Тот остался в недоумении, как понимать это пожатие: как знак близости и поддержки, или как знак того, что, по её мнению, он слишком много выболтал?
— Теперь ваша очередь, — сказала Алли, меняя тему. — Расскажите-ка нам об Оторве Джил.
По всей видимости, это было их больное место, потому что скинджекеры отвели взгляды.
Наконец Милос заговорил:
— Мы с ней были очень близки…
— Насколько близки? — тут же встрял Майки, обнаружив, что у Милоса, оказывается, есть отличная болезненная рана, в которой так приятно как следует поковыряться.
— Близки. — Развивать мысль дальше Милос не стал. — Мы вместе ездили, выполняли работу для других послесветов — в обмен на всякие перешедшие предметы.
— Работу? — озадаченно спросила Алли. — Какую работу?
— Такую, которую может выполнить только скинджекер, — пояснил Милос. — Мы говорили членам семьи послесвета, что их дорогой умерший пребывает в Междумире и с ним всё хорошо. Передавали родным информацию, которую тот забрал с собой в могилу. Словом, завершали то, что послесветы не успели завершить в земной жизни.
— Ага, ага, — закивал Хомяк. — Например, один парень жутко переживал, что не смог доделать модель самолёта. Ну вот, мы с Лосярой вселились в парочку соседских ребятишек и закончили работу.
— А помните того мальчишку в Филадельфии, который нанял нас, чтобы мы поколотили одну тушку — того самого пацана, из-за которого он умер? — Милос вздохнул. — Кое-какие задания были словно созданы для Лосяры с Хомяком. Они у них получались лучше, чем у остальных.
— Впечатляюще, — заметил Майки, невольно отдавая должное великолепной идее использовать дар скинджекера в качестве источника дохода.
— Ага, ага — мы такие! — подтвердил Хомяк. — И мы были такие бога-атые!..
Милос кивнул.
— По понятиям Междумира — да. У нас собралась неплохая коллекция перешедших предметов, да не каких-нибудь — даже золото и бриллианты были. Клиенты не жалели своих самых больших сокровищ в уплату за наши услуги. У нас даже «порше» был.
— Не может быть! — ахнула Алли.
— Правда, правда, — уверил Хомяк. — Но с ним была одна морока, потому что он ездил только по дорогам, которых больше нет.
— Джил обычно передавала людям сообщения — у неё очень хорошо получалось убеждать живых в их подлинности. — Милос устремил взгляд вдаль, словно пытался всмотреться в свои воспоминания. — И вдруг в один прекрасный день мы проснулись — а Джил нет, как нет ни машины, ни других наших самых драгоценных вещей. Она обокрала даже послесветов из облака, которое приютило нас. А облако было большое, и они очень сильно рассердились.
— Ага, ага, они думали, что это мы. Пришлось удирать с помощью скинджекинга. Нам повезло — там крутилось несколько тушек.
— Оторва Джил жабрала вшё шамое тшенное, — добавил Лосяра. — Вшё! Но мы её найдём. А когда найдём… — Он ударил кулаком о ладонь.
— Ой, как жаль, — сказала Алли Милосу с таким сочувствием, что Майки чуть не стошнило.
— Ну и поделом! — буркнул он. — Скряги! Нечего грести всё под себя.
Алли бросила на него неодобрительный взгляд.
— Уж кому-кому, а не тебе осуждать других за жадность.
Когда она обернулась к Милосу, в её глазах было столько участия, что этого Майки вынести уже не мог. Он вскочил и зашагал в темноту.
— Ты куда? — окликнула его Алли.
