— А в чем дело? Почему именно сейчас? — недоуменно спросил Редрик, когда Эйно сказал, что предстоит заграничная поездка, причем — едва ли не завтра.
— У нас, по-моему, и так наступили те еще деньки. Ты за окно посмотри — митинги, «красные», «белые» — что ни день! — продолжал Редрик. — Знаешь, как в Запределье все это отражается? Я там едва-едва могу ходить! Эйно, да когда ты последний раз там был?!
— Успокойся, Ред, был — и недавно, — отрезал шеф «Умбры». — И прекрасно знаю, как там все бурлит. И еще прекрасней ведаю, что ты у нас политизировался за считанные дни — небось, вместе со своей хипповской компанией. Вот и не хочешь никуда уезжать. Так вот, Ред, решение принял не я. Точнее, не только я. И именно потому, что ты политизирован, я и предлагаю…
Эйно мог бы сказать — «я приказываю» — однако же именно предложил. Но Редрик вспомнил об этом уже много позже.
— Светлые решили? — спросил он.
— Да, и они — тоже. И не только. Ты не один в Констанцу отправишься. Просто пойми — гадость, которая там, судя по всему, прижилась, может грозить и нам. Хорошо хотя бы понять, что это такое.
— Думаешь, в Констанце СВА поработал? — осторожно спросил Редрик. — И то, что они молчали столько лет…
— Знаешь, у врагов — по нашим данным — озабочены не меньше, чем у нас. Кажется, им все это тоже не по нутру. И потом — в Констанце исчезли несколько прибалтов и киевлян. Это стало последней каплей. Послали их в разведку, — официально это была турпоездка, — а они к сроку не вернулись. Помнишь такого — Юриса Семецкиса из литовских Темных?
Редрик поднял брови.
Семецкиса он знал — не столько по работе в О.С.Б., сколько по общему хобби: они оба обожали фантастику, а хороших книг еще совсем недавно было не достать. А Юрис доставать книги умел — вероятно, магическими способами, ничего другого на ум не приходило. Полное издание «Властелина Колец» — распечатку, разумеется. Или вещи запрещенные и властями весьма не приветствуемые — Оруэлла Редрик прочел именно с подачи Юриса. Сейчас, правда, все это раздобыть можно, но еще года три тому назад… А теперь, оказывается, Юрис Семецкис не вернулся из разведки. А ведь считался одним из лучших сотрудников О.С.Б. Балтии.
— Когда?
— Завтра, Ред. Сегодня можешь быть свободен. Поездка неофициальная, но документами кое-какими тебя обеспечим. Между прочим, на тамошнем наречии у нас говорят всего двое, кроме тебя. Я и Ольховский.
— Я не говорю. Латынь — другое дело.
— Велика ли разница? Твое «чуть-чуть» вполне потянет. Я там тоже буду, а Ольховский останется руководить…
Редрик промолчал, но по его лицу можно было прочесть очень четко — ну, конечно, чуть что, разбираться будут Темные, «Умбра», а пресветлое подразделение вроде и ни при чем.
— Я его сам отговорил, — вздохнул Эйно. — С трудом. И этот вздох означал только одно: понимаешь, пока эти
Светлые будут взвешивать все отдаленные последствия, пока решат, что ничем никому не навредят… В общем, без них будет проще.
…Констанца. В последнее время о ней не слишком много поминалось даже в новостях. Бурлила вся Восточная Европа — сперва Польша с Венгрией, потом Восточная Германия, Чехословакия, Болгария. Всюду на людей словно бы снизошло какое-то откровение — им очень захотелось стать свободными. А вот в Констанце все было иначе. Люди жили тихо и мирно под зорким присмотром любимого и великого президента Леона Андруцэ, а если и случались демонстрации, то лишь во славу вождя, отстоявшего нейтралитет и особый путь…
Гораздо интереснее то, что творилось в этой небольшой стране в магическом плане. Вот этого-то никто наверняка и не знал. Примерно в середине семидесятых из страны выдворили — под самыми разными предлогами — наиболее известных сотрудников местного О.С.Б. Сделано это было одномоментно, никто и опомниться не успел. А потом новое руководство О.С.Б. уведомило все заинтересованные стороны: дальнейшие контакты с магами Европы нежелательны и противоречат идее особого пути Республики Констанца. В общем, до свиданья, приятно было познакомиться…
Шла «холодная война», но О.С.Б. и на Востоке, и на Западе сотрудничали всегда — политика может влиять на Запределье, как любое дело рук человеческих, но Предел не признает государственных границ. И заявление магов из Констанцы, признаться, многих поставило в тупик. Но в тот момент было не до них. Шла борьба с отколовшейся когда-то частью магов — Союзом Воинов Армагеддона — очень неприятной организацией, почти столь же древней, как О.С.Б. Вот только цель у магов СВА была принципиально другой — вернуть старые добрые времена, прекратив всякое развитие человечества.
Недаром Редрик говорил, что и сейчас не до проблем Констанцы: стоило людям захотеть свободы в Союзе и в городе, давно уже ставшим для него родным, как «Воины Армагеддона» вполне легально раскинули свои сети. Некоторые маги, а по большей части — контролируемые СВА шарлатаны, горе- астрологи, гадатели на кофейной гуще — проникли даже на телеэкран. В ход шли самые дикие вещи, и люди, истосковавшиеся по правде настолько, что не могли сразу отличить ее от лжи, верили всему.
Не далее как вчера Редрик притащил брошюрку, где со слов какого-то «контактера с Высшим инопланетным разумом» говорилось о том, что межзвездные полеты невозможны для людей в принципе, а раз так, то человечеству не надо летать в космос вообще. Гораздо важнее совершенствовать духовность, и тогда наступит золотой век — как в глубокой древности.
СВА даже не пытался хоть как-то прикрыть свои цели.
А тут, видите ли, Констанца…
Но нужно было хотя бы установить судьбу исчезнувших разведчиков, которые должны были там оказаться, — слишком необычна эта страна в магическом плане, чтобы взять и просто так о ней забыть.
— За десять лет там исчезло пятнадцать человек — не только наших, — сказал Эйно. — Были чехи, немцы, один скандинав. Понимаешь, Ред, такого просто не должно быть.
— Понимаю. Ладно, на сегодня отпустишь?
— Какой разговор. Главное, завтра — на инструктаж. — Шеф «Умбры» слегка кивнул.
— Не опоздаю.
Уже стемнело, стоял обычный ноябрьский вечер. Редрик, слегка поежившись, вышел из дверей конторы, располагавшейся на первом этаже ничем не примечательного дома в новостройках. Можно было пойти к совсем недавно построенной станции метро, но Ред предпочитал дождаться трамвая.
— Ну, куда прешь, волосатый! — послышалось сзади. Кстати, Ред и не думал куда-то «переть» — стоял себе и стоял. Напирал как раз мужичонка позади него — судя по всему, трезвый, поэтому не терпящий весь белый свет.
— Расплодилось вас, как Горбатый свободу дал! — мужичишка выругался. Ну, точно, раз генсека кроет — значит, злой и трезвый, а оттого — еще злобнее. Унизили его достоинство, видите ли, водочной очередью.
— Помолчали бы! Тут дети, между прочим, — обернулась к нему одна из женщин, стоявших неподалеку.
— Ну, а я-то ничё… — стушевался мужичишка.
Ред немного презрительно поглядел на него. Пожалуй, можно бы сейчас накастовать ему какую- нибудь мелкую гадость — ну, к примеру, несварение желудка. Хотя тип и без того уже обижен. Природой, например.
Ни Редрик, ни матерщинник не предполагали, как дело обернется: пока что вякающий тип был одинок. Но пройдет немного времени, грянет один кризис, потом — второй, и эта дрянь сплотится, разрастется, как
