Сосед снова протянул мне инструмент и добавил:
— Я бы вам помог, но у меня слабость в членах и от физических усилий начинаются судороги.
О таких симптомах я не слышал. Если он болен эпилепсией, то почему приступы начинаются от физических усилий?
— А при судорогах вас ломает и изо рта идет пена?
— Нет, просто сковывает члены и тянет жилы так, что я не могу пошевелиться от боли.
— Знаете что, давайте-ка, я попробую помочь вам, — предложил я, отдаляя начало борьбы с железом. Спиливать заклепки, выворачивая руки и обдирая о заусенцы запястья, было выше моих сил.
— Как?
— Немного поколдую над вами, если, конечно не возражаете.
Сокамерник не возразил. Я сосредоточился и начал руками водить над его телом. Сначала он лежал спокойно, но через несколько минут его начала бить дрожь. Пришлось прекратить сеанс, тем более что в похмельном состоянии, да еще в казенных веригах много не нашаманишь.
Между тем мелкая дрожь у соседа перешла в тряску. Я испугался, что моя экстрасенсорика спровоцировала приступ. Даже начал успокаивать соседа. Но он вдруг замер и, мне показалось, потерял сознание. Я попытался проверить у него пульс. Почему-то в запястьях он не прослушивался. Я решил нащупать его на шее — пульса не было. Это уже было любопытно. Осталось одно — сердце. Превозмогая брезгливость, я распахнул вонючие лохмотья и приложился ухом к левой стороне груди.
— Извините, сударь, — тихо сказал сосед, стуча зубами, — если вас интересует мое сердце, то слушайте справа.
О том, что такое бывает, я слышал и не очень удивился. Поразило меня другое, билось его сердце как-то не по-человечески. Мне доводилось встречать разные виды аритмии, даже когда у больного работало только два желудочка, и пульс получался «через раз», но всегда была какая-то система. Здесь ее не было или она была очень сложной. Во всяком случае, я ничего не понял: удар — пропуск, три удара — пропуск, удар — три пропуска и так далее, без повторов.
Я оставил грудь в покое и засомневался, человек ли мой сосед.
— Коллега, а вы вообще-то кто, гомо сапиенс или как? — спросил я напрямик.
— Сапиенс, — как эхо повторил он, а потом своим нормальным, звучным голосом добавил, — и немножко гомо.
«Ну, надо же, встретить инопланетянина в Петропавловском каземате», — подумал я и, не удержавшись, поинтересовался:
— Издалека изволили прибыть? — «Инопланетянин» на мой вопрос отвечать не стал.
Вместо этого сообщил, что ему стало значительно лучше.
— Вы не могли бы еще поводить надо мной руками, — попросил он. — От вас исходит какая-то энергия.
Что исходит от моих рук, было загадкой для меня самого. По-моему, из них выходили последние силы. Однако я собрался и еще минут десять колдовал над лежащей ничком фигурой. Пока не сломался. Мышцы рук окончательно одеревенели, и я был уже не в силах держать их разведенными в стороны, чтобы не елозить по больному провисшей кандальной цепью.
— Мне придется отдохнуть, — сказал я и бессильно вытянулся во весь рост, не обращая внимания на боль от царапающих кожу оков. Минут десять мы пролежали рядом, не обмолвившись ни словом.
«А может, он и не врет, что умеет из свинца делать золото», — непонятно почему подумал я. Мускулы постепенно расслаблялись, и на меня навалилась ленивая истома.
— Ну, как вы? — поинтересовался я, когда оказался в силах говорить.
— Удивительно! Не представлял, что мне сможет кто-нибудь помочь. Я почти нормально себя чувствую.
— Ну и, слава Богу, — довольно равнодушно проговорил я. — Про меня этого не скажешь…
— Не отчаивайтесь, — утешил меня «инопланетянин», — вы скоро будете совсем здоровы.
После такого оптимистического заявления, он легко поднялся на ноги, освободился от оков и сделал несколько гимнастических упражнений на растяжку. Я молча наблюдал. Возможно это мнительность или излишняя впечатлительность, но мне показалось, что в осанке, манере стоять и двигаться, было что-то нечеловеческое.
— Как вам это удается? — спросил сосед, плавно перемещаясь по просторному каземату.
— Понятия не имею, — чистосердечно признался я, — как-то само собой получается.
— Вы помогли мне, а теперь я помогу вам, — заявил он своим интеллигентным баритоном и встал передо мной на колени.
Я его сначала неправильно понял и хотел было возразить против такого сверхпочтительного к себе отношения, но когда увидел, что он собирается делать, промолчал. «Инопланетянин» умостился, положил мою закованную руку к себе на колено и начал энергично спиливать напильником заклепку с браслета.
Я с удивлением наблюдал, с какой скоростью примитивный, самодельный инструмент стачивает толстенную стальную десятимиллиметровую заклепку. Работа была поистине ударной. Уже через двадцать минут сосед расковал мне руки и, забрав мои ручные кандалы, начал мудрить над ними, создавая видимость полной их «исправности».
Я, пока он трудился, встал на ноги и, звеня ножной цепью, разминал затекшее тело. Немного взбодрившись, я дошел до входной двери и заглянул в щель, через которую в наше узилище попадал свет. К сожалению, ничего интересного увидеть не удалось — только вдалеке кусок стены какого-то здания.
— Ну что, когда будет темно, может быть, попытаемся сделать отсюда ноги? — предложил я.
Сосед понял, о чем я говорю, но ответил не сразу, а только после долгой паузы, заполненной скрипом обрабатываемого металла:
— Мне еще понадобится ваша помощь, чтобы восстановить силы. Кроме того, нужно закончить дело с человеком.
Несмотря на то, что говорилось это самым обыденным тоном, безо всякой угрозы и нажима, я невольно поежился — меньше всего мне хотел быть этим человеком.
— Если вам очень нужно, то я могу помочь вам уйти одному, — помолчав несколько минут, досказал он.
— Пожалуй, мне тоже не стоит торопиться, интересно бы узнать, кто меня сюда засадил и за что.
— Вот и отлично, — обрадовался сосед. — Мне, возможно, еще понадобится помощь, а шанса встретить такого как вы, может не представиться. Кстати, о золоте я говорил совершенно серьезно. Вы, конечно, ничего не знаете о веществах, которые могут распадаться и переходить из одного состояния в другое?
— Почему не знаю, — ответил я, еле сдерживая напавшую на меня зевоту. — Кое-что знаю, только поверхностно. Вы имеете в виду радиоактивные элементы? — я специально не подгонял свои слова под понятия этого века: интересно было, поймет ли он меня.
— Да? — удивился сосед. — Впервые встречаю человека, который имеет
