Как обычно бывает, главные дела у нас всегда откладываются на неопределенный срок, значительно важнее себе устроить праздник.
— Понятно, а ты можешь распорядиться, чтобы нас накормили?
— А вы что, к столу не выйдете? У нас это не по обычаю, — удивился Федор. — За блудовским столом всем места хватит! У меня дед!..
— Знаем про деда! — перебил его отец Алексий. — Когда за стол идти?
— Когда позовут, — неопределенно ответил сотник и ушел переживать воскресение папаши.
— Ишь, каков, он себя уже хозяином видел, а тут батюшку чудо спасло! — возмущённо сказал Алексий.
— А меня за стол пустят, я же из холопов? — заволновался Кнут.
— Пустят, если никому про свое холопство не скажешь. Отныне ты будешь Иоганном Кнутсоном, потомком шведского, вернее сказать, свейского маршала Кнутсона или дворянским сыном Иваном Кнутовым. Как тебе больше нравится?
— Мне? Этим, Иоганом Кнутовым.
— Если Иоганном, то не Кнутовым, а Кнутсоном. Запомнишь?
— Не, мы Похабины.
— Ваньку Похабина за боярский стол точно не посадят, так что выбирай, кем тебе быть, свеем или дворянином Иваном Кнутовым.
— Мы… — завел было прежнюю песню Кнут, но подумал и решился, — ладно, буду этим, как его, свеем.
— И как тебя теперь звать?
— Иоганном Кнутсоном, — старательно выговорил парнишка.
— Вот и молодец, — похвалил я, — только руками за еду на столе не хватайся, смотри, как делают другие, так и сам поступай.
Кнутсон кивнул.
…Увы, приглашения на обед мы так и не дождались. Видимо, за хлебосольным столом боярина мест для друзей непутёвого сына не нашлось. Фёдор больше так и не появлялся. Когда нам надоело ждать, мы вышли из боярского дома, разыскали в конюшне своих коней и, не прощаясь, удалились по-английски.
Глава 3
Переночевали мы на вполне пристойном постоялом дворе. Утром вместо дорогого камзола я надел кафтан типичного московского обывателя и отправился завоевывать Кремль. Улица Большая Полянка, на которой находился постоялый двор с разбросанными вперемежку усадьбами и пустырями, заросшими травой, действительно немного напоминала поляну. К моему удивлению, в конце её оказался натуральный каменный мост. Конечно, не теперешний, а крепостной, узкий, с крепкими зубчатыми стенами и воротами по обеим сторонам.
Народа кругом было довольно много, и, как обычно в Москве, никто ни на кого не обращал внимания. За проход я заплатил медную московку и перешёл на кремлёвскую сторону реки. Там оказалось, что этот мост соединён еще и крепостной галереей с Кутафьевской башней. Так что попасть в крепость оказалось просто. Единственным препятствием были мелочные торговцы, от которых в буквальном смысле не было прохода.
Никакой охраны или особого надзора за входом в Кремль не было, крепостные ворота были открыты настежь, и в них, как и везде здесь, стояли уличные торговцы. И вообще Кремль выглядел, как обычная городская крепость. За сто с лишним лет, прошедших после его постройки, стены и башни обветшали, крытые тёсом башенные теремки поросли мхом. Деревянные тротуары только в самом центре, от Фроловской (ныне Троицкой) башни к Архангельскому собору были новые и сплочены из дуба. Чуть в стороне, на кремлевских окраинах, были они сосновые, большей частью щелястые и гнилые.
Я спросил торговца пирожками, как пройти к царскому двору, и пошёл по его указке в сторону Благовещенского собора. Территория крепости оказалась густо застроена деревянными и каменными церквями, усадьбами высших государственных чиновников, вроде Шереметьева, Ховрина, князей Ситского и Мстиславского.
Царский двор находился между Благовещенским собором и Грановитою палатою. Я поднялся по одной из трех парадных лестниц на высокое крыльцо и попытался сходу пройти внутрь, но меня тормознули два караульных стрельца с бердышами. Они, как в сказочном фильме, картинно перегородили скрещенным оружием вход.
— Кто такой и по какому делу? — спросил стрелец, подозрительно рассматривая мою одежду и воинское снаряжение.
— К царю, по личной надобности, — ответил я как можно более естественно.
— Батюшка царь молится, — казённым голосом сообщил стрелец, — а коли есть у тебя до него нужда, иди сперва в Челобитный приказ, там тебе всё разъяснят.
Что мне разъяснят, стрелец не сказал. Поэтому в приказ я не пошёл, а предпочёл просто осмотреть Кремль.
Здесь всё было удивительно спокойно и буднично. Несмотря на то, что войска самозванца укреплялись невдалеке от Курска в Путивле, и о его походе на Москву по городу ходили упорные слухи, никаких предвоенных приготовлений не велось.
Сказать, что я большой любитель пеших прогулок по Кремлю, было бы значительным преувеличением. Был я здесь всего пару раз, как и все туристы, прогулялся от Боровицких ворот до музейного комплекса из трёх соборов и знаменитых бронзовых отливок пушки и колокола. Ну, еще как-то выстоял в очереди, чтобы попасть в Оружейную палату. На этом знакомство с нашим главным памятником архитектуры и истории закончилось. Поэтому теперь я с интересом осматривал эту одиозную цитадель российской государственности.
Честно говоря, никакого священного трепета городище не вызывало. Обычный «населённый пункт» своего времени, только что с излишним, на мой вкус, количеством церквей. Было их множество, самых разных, от каменных соборов до бревенчатых часовенок. Создавалось впечатление, что каждый, кому позволяли средства, спешил обзавестись здесь собственным храмом. Надеюсь, только храмом, а не богом.
Кроме культовых сооружений и усадеб вельмож, еще тут были всяческие службы, необходимые для обеспечения нормальной жизнедеятельности людей. В одно такое заведение, Государеву Мастерскую Палату я случайно заглянул. Это был вполне изрядный заводик по производству оружия, одежды, украшений, посуды и других необходимых предметов для царского двора. В закопчённом помещении трудилось несколько сот ремесленников самых различных специальностей, от кузнецов и ювелиров до портных и шорников.
Палата была разделена на участки по специализации. Первым делом я попал в кузницу, где делали оружие. Мастеровых было человек пятьдесят, так что на моё появление сначала никто не обратил внимания. Удивительно, но уже существовала кое-какая малая механизация. Веревочными блоками поднимали тяжёлые детали, а меха большого горна приводил в действие хитроумный механизм на конной тяге. Я посмотрел, как куют стрелецкое фирменное оружие, бердыши, затачивают на ручном точильном круге сабли и навивают из стальной полосы стволы пищалей.
Это оказалось здесь самым интересным зрелищем: разогретую добела тонкую полосу стали сантиметров пяти шириной при помощи ворота рабочие навивали на штырь, после чего снова грели в горне до оранжевого свечения металла и сковывали в ствол.
За работой оружейников наблюдал какой-то высокий парень. Он не был
