Цайчжу не была настолько испорчена, чтобы забыть о долге жены и матери, не ради своих удовольствий могла невольно им пренебречь.
Но тут и на нем лежала доля вины. Останься он дома, мог бы уделить сыну внимание, которого мальчику так не хватало. И эта мысль его больше всего угнетала.
За последние шесть-семь месяцев Лао Фань трижды менял работу, но не из корысти, просто его приглашали то в одно, то в другое место, зная его удивительную добросовестность. Во время войны это качество особенно ценится, и Лао Фань прославился как прекрасный честный служащий.
Жалованье его по-прежнему не превышало двухсот юаней, а на руки он получал немногим больше сотни. Но Лао Фань никогда не роптал. Плохо только, что Цайчжу любит много тратить, а он посылает ей мизерную сумму и не вызывает к себе. Не жестоко ли это? Пусть она недалекая, легкомысленная, но он не может оставаться в долгу перед ней.
В Ухане он служил в военной организации. Дел по горло, а тут еще волнения о доме. Лао Фань даже стал допускать погрешности в работе. Так он и метался между службой, заботами о семье и угрызениями совести.
Порою становилось до того тошно, что он старался ни о чем не думать, но тщетно. Его сердце не знало покоя, временами он находился на грани безумия.
Во время ожесточенных бомбардировок Лао Фань оставался на посту. Ему было страшно, но не смерти он боялся; в подобные минуты он думал о жене и о сыне. Почему из дому нет весточки? Даже несколько строк были бы для него утешением!
Наконец Лао Фань получил письмо и, забыв обо всем на свете, дрожа, несколько раз подряд перечел его. О чем же пишет жена? Он не понимал. Он живо представлял ее себе, вновь испытал радостное чувство любви, вспоминал сына, его милый голосок и мордашку. Как он там? Лао Фань снова перечел письмо. Ничего, ни единого слова о сыне! Сердце похолодело. Постепенно до Лао Фаня дошел смысл написанного. Сплошные упреки! Образ жены рассеялся воспоминания исчезли. Остались только мертвые, холодные, бесчувственные слова!
Началась тревога. Растерянный Лао Фань вышел на улицу с письмом в руках и без конца его перечитывал, надеясь найти между строк слова утешения. Их не было. Только обвинения, упреки: нет денег, нет новых нарядов, никаких развлечений, а он забыл о семье, живет на стороне в свое удовольствие…
Опять сигнал тревоги. Лао Фань остановился в воротах дома. Налетели вражеские самолеты, заговорили зенитки. Он не шевелился, лихорадочно сжимая в руке письмо. Самолетов он не видел, лишь причудливую прическу жены, напоминавшую самолет. Так хотелось поцеловать ее волнистые волосы. Он взглянул на письмо – словно по сердцу полоснули ножом.
Он хотел было вернуться в дом, но вдруг вспомнил о чем-то важном и устремился вперед. Его настиг осколок снаряда, попал в голову. Лао Фань упал. Из раны хлынула кровь и залила письмо.
